Почему обладательница Букера Людмила Улицкая не считает себя писателем и любит страшные детали, разбирались Алексей Курилко и Анастасия Белоусова.
Уже классика
Как для тебя, Алексей, я не знаю, а для меня Людмила Улицкая — это уже классик. Я причислила бы ее к классикам ХХ века уже за один ее «Казус Кукоцкого» — о котором, собственно, мы и будем говорить сегодня.
Не понимаю, чем ей не угодила истинная фамилия человека, с которого был списан главный герой. Ну и, конечно, причислять Улицкую к классикам я бы не спешил. Понимаю, что ее возраст вызывает в тебе уважение. Ей за семьдесят, хотя по ней этого не скажешь. Но ведь и литературную карьеру она начала в 50 лет. У нас с ней одинаковый стаж работы — у меня чуть менее, а у нее чуть более двадцати лет.
Популярность книг Улицкой
У нее и премий побольше, чем у тебя, и наград. Ее книги переведены на 25 языков, а у тебя лишь один роман переведен на французский. Ее читают за границей больше, чем на родине. Она покорила сердца массового читателя, а твои книги читают лишь избранные.
Это может говорить о моей элитарности.
Или о ее огромной популярности.
Массовая популярность — не всегда результат наличия гениальности и высокого искусства. Иначе тогда пришлось бы считать высочайшими шедеврами комиксы. Впрочем, Улицкая — не дешевый раскрученный проект, как Дарья Донцова, четыре раза в год обязанная выдавать мягкое нечто в твердой обложке.
Нет, Людмила Улицкая старается поднять свое псевдоинтеллектуальное дамское чтиво до звания истинной литературы. Я скажу больше! Один, нет, два раза ей это удалось. Но затем она стала эксплуатировать одни и те же приемы. Ей надо было вовремя уйти.
Каждая книга как последняя
Да, кстати, очень может быть. Она каждую свою книгу анонсирует, как последнюю!
Я и говорю — она пыталась, но, вероятно, что-то держит. Контракт с издательством, зависимость от развивающейся графомании… Плюс слава. Ей льстит внимание, как всякой женщине.
Ведь, несмотря на биологический возраст, выглядит она моложе, и продолжает трудиться. Хотя, как в свое время Кобзон объявлял о конце своей карьеры раз пять, так и Улицкая каждый новый роман сопровождает фразой, мол, боюсь, это мой последний роман. А вот я боюсь, что как «Казус» и два последующих романа не стали последними, так с каждым романом ее сомнительного свойства дар будет продолжать давать сбои.
Людмила Улицкая: «Глупость — большой грех, потому что содержит в себе
самоуверенность, то есть гордыню» (Фото TASS)
«Моя слава пришла!»
Алексей, не утрируй! Я ничего о награждении премией не знала, когда читала «Казус Кукоцкого». Я как раз вынырнула из бесконечных поездок и репортажей, и ушла в «заслуженный декрет». Буквально с первых страниц я вздохнула с облегчением. Как редактор, я сразу поняла: передо мной Настоящий Писатель!
Видимо, и редакторам свойственно ошибаться. Хотя она может стать Настоящим Писателем.
Многие профессиональные критики с тобой не согласятся.
Профессиональных критиков у нас отнюдь не так уж и много. И половина из них, то есть двое, настолько профессиональны, что хвалят или ругают Улицкую, даже не читая. А вторая пара за деньги могут назвать Настоящим Писателем любого, кто заплатил.
Хотя вот сама Людмила Евгеньевна на это наверняка бы скептически улыбнулась. Когда ее спросили о славе, она рассказала чудную историю.
Вечер. Они с мужем дома, вдруг звонок. Улицкая, не спрашивая, открывает дверь — и видит перед собой пьяного мужика с бутылкой в руке. «Здесь живет писательница Улицкая?». — «Здесь». — «А где она? Я хочу с ней выпить!» — и протягивает ей бутылку, а там водки — едва на донышке. Из гостиной раздается голос мужа: «Люд, кто пришел?». Улицкая отвечает: «Все нормально, это слава моя пришла!»…
Страх самозванства
Такие, значит, читатели записали ее в писатели?
Да. Сама Улицкая достаточно долго не могла назвать себя писателем — из «страха самозванства»: «Кто это меня назначил писателем? Я стеснялась самого слова «писатель». Но с годами она привыкла: сейчас, когда ее спрашивают, вы писатель или писательница, она отвечает: «Как хотите, так и называйте. Я об этом не задумываюсь, не хочу тратить на это время». Как здорово сказано!
Да, мне тоже нравится, когда люди, боясь ответственности, перекладывают решение на других.
Твори, что любишь!
Иногда творческие люди тратят слишком много времени на попытки разобраться, гений он или посредственность, талант или нет. Думаю, от этого — и душевные муки, и алкоголь, и преждевременные смерти…
А вот читая или слушая Улицкую, я словно напитываюсь чем-то очень мощным и в то же время простым, после чего мне хочется продолжать жить, продолжать писать, и тоже, как она, поменьше задумываться, кто и что думает о том, что я делаю. Просто делай, твори то, что любишь, а уж Господь разберется, что с этим делать…
Мне кажется, Анастасия, только бездарности не сомневаются в своей одаренности.
Смерть — это самое интересное
На днях многие возмущались мнением одного украинского режиссера, который безапелляционно заявил: «Я — пример того, как можно создать гениальный фильм и ничего за это не получить». То есть он уже сам решил, что он гений, тогда как зрительский фидбэк говорит, что фильмы его — угрюмая посредственность.
Другое дело, Людмила Улицкая. Вот уж с кого я с удовольствием буду брать пример! Она для меня — человек (кстати, дитя войны, рожденная в 1943 году), который сумел избавиться от страха и суждений. Она просто живет, четко зная, кто она, что сейчас будет делать и говорить, и как потом за это приходится отвечать. «Смерть — это не страшно. Смерть — это самое интересное!»
Очарование Улицкой
Постой, Анастасия! Так ты восхищаешься Людмилой Улицкой как человеком? Тогда другое дело! Тут я с тобой солидарен полностью. Как человек и мне она нравится, безусловно. Я видел с ней два-три интервью, меня она буквально очаровала своей вменяемостью. Адекватностью. Органичным и скромным поведением. Знанием жизни в некоторых вопросах. Ведь суди сама: в молодости была ученой, проработала в Институте генетики, ушла в 1970 году. Десять лет проработала завлитом Камерного еврейского музыкального театра, куда писала пьесы и инсценировки.
Людмила Улицкая с мужем скульптором Андреем Красулиным: «Андрей отбрасывает большую тень — мне хорошо в этой тени…» Фото TASS
За ним последовали еще несколько публикаций, затем была легко написана довольно сносная повесть «Сонечка». Вещь хорошая. Чувствуется, она сама получала удовольствие от процесса сочинения. Обычно, когда одаренный графоман пишет не без внутреннего восторга, это передается и читателю.
Уже в «Сонечке» Улицкая заявит главные темы своего творчества. Но сделает это тонко, умно, красиво, глубоко и трогательно. Повесть страшная, но читается легко. И хотя события в повести происходят страшные и печальные, автор относится к читателю с уважением.
Литература это как секс
Алексей, что ты имеешь в виду? Разве Улицкая не всегда уважает читателя?
Понимаешь, Анастасия, когда-то Улицкая сравнила литературу с занятием сексом. В этом процессе, как и в творчестве, для получения удовольствия нужно в идеале два человека. Писатель и читатель. Рассказчик и слушатель. А в результате оба счастливы.
А помню, ты рассказывал. Есть писатели, которые о читателе даже не думают. Им и так хорошо. И вся их литература — либо стриптиз из разряда «возбудим, но не дадим», или эдакий духовный онанизм.
Да! Самовлюбленный эгоист-автор думает только о себе, пишет о себе и нисколько не думает о читателе. Что ему до того, получит читатель в финале катарсис или нет? А если читатель заскучает или уснет, этот эгоист лишь скажет, что такие читатели его недостойны.
От успеха до «групповухи»
Но разве Улицкая такая?
Нет, она другая. После свалившегося на нее успеха, она стала заниматься групповым сексом.
О Боже, надеюсь это не стоит принимать буквально? Мы просто продолжаем проводить аналогию между чтением и занятием секса?
Естественно! Улицкая пыталась понравиться всем. И всех удовлетворить, согласно запросам и предпочтениям. То бишь, едва не опустилась до бульварного чтива.
Приглашение подумать
Ну уж нет! Напротив, она пыталась, охватывая большое число читателей, поднять их до своего уровня. А она — неглупа. И знаешь, Алексей, вот что! Мне в ней нравится то, что она, например, категорически отказывается давать какие-то советы и прогнозы, навешивать ярлыки как в своих книгах, так и в интервью. О своих книгах она говорит так:
«Я — как ученый (Людмила Улицкая по образованию и первой профессии генетик) ставлю перед собой задачи, раскрываю темы. Например, „Казус Кукоцкого“ — это тема границ. Во всем. Границ жизни и смерти, здоровья и болезни и так далее. Да, задачи я ставлю, но ни одной из них я не разрешаю. Я приглашаю читателя подумать».
А уж в «Казусе Кукоцкого» есть о чем подумать! Этот роман мне напомнил «100 лет одиночества». Как и Маркес, Улицкая глубоко и масштабно погружает нас в жизнь нескольких поколений героя. И мы видим уже полный спектр красок жизни, а не только «родился, женился, родил и умер», а неимоверное количество полутонов, компромиссов, противоречий, когда приходится поступать вопреки принципам, идти на жертву ради того, кого любишь. В одном этом романе есть главные Законы Жизни. И вот эта масштабность, так доступно поданная, меня и восхищает.
Готовые формулы
Анастасия, что ты говоришь?! Ты разрушаешь мой мозг! Ты разве не видишь очевидного? Что значит: «Категорически отказывается давать какие-то советы, прогнозы, навешивать ярлыки, как в своих книгах»? Да она только и делает в своих книгах, что дает советы, делится собственными впечатлениями и навязывает свою точку зрения!
Но делает это хитро и незаметно, что, как по мне, — уже подлость. Да, ты не увидишь в авторской речи заявления о том, что «Советский Союз и все идеи социализма были, есть и будут абсолютным злом». Или что «аборты во всех государствах необходимо легализовать». А"Казус Кукоцкого" как раз об этом!
Неужели ты действительно веришь, что она в своих предсказуемых книгах поступает честно, когда говорит: «Задачи я ставлю, но ни одной из них я не разрешаю. Я приглашаю читателя подумать». Нет! Улицкая принимает решение за читателя, подталкивая его к готовым формулам и ответам.
И если продолжать сравнивать чтение с сексом, то в своих книгах она не занимается любовью. Ибо не любит большинство своих читателей и не уважает даже. Она грубо насилует и еще требует за это благодарности! И не смей сравнивать Улицкую с Маркесом. Маркес — гений, а она — ремесленник. В его книгах — магия, чудо и любовь, а в книгах Улицкой — грязная жизнь микробов.
Страшная детализация
Выбранная писателем тема в «Казусе Кукоцкого» — проблема и легализация абортов — до сих пор является закрытой и не особо афишируется. Как в 60-е годы, так и теперь… В ней есть что-то отвратительное. И в этом, на мой взгляд, один из смыслов названия «Казус Кукоцкого».
А мне, Анастасия, все, к чему прикасается Улицкая, становится противным. Она — «царь Мидас наоборот»: у того все, к чему он прикасался, становилось золотым, а у нее — гнилым и грязным. И она еще смакует это! Как тебе могло понравиться это смакование?
Меня передергивает от эпизода, когда выросшая воспитанница Таня ведет в баню ослепшую служанку Василису, а у той между ног свисает какой-то мерзкий мешочек — выпавшая матка, которую та научилась ловко возвращать на место. Улицкая умеет смаковать неприятное и страшное. И не устает описывать в деталях.
Женский ад
Ну, да. Улицкая окунает в настоящий женский ад, но помогает найти путь к свету. «Казус Кукоцкого» — не решение проблем абортов, нет! Это путь…
Ты один роман Улицкой прочла, я так понял? А я четыре. И везде одно и то же: саги о вечных ценностях и со страшными подробностями моральных уродств.
Большинство персонажей ущербны или становятся ущербными и мерзкими. Девочка спит одновременно с двумя близнецами, хотя хотела с одним, но различить их не может, а потом влюбляется в третьего… Другой спивается, потому что никто не желает простить любимому человеку сказанные в ссоре злые слова. Все друг друга мучают своей любовью. Да гори огнем такая любовь!
Улицкая не объясняет, почему эти люди так себя ведут: она считает, что иначе быть не может. В одном из романов она пытается устами биолога Винберга объяснить отсутствие логики в неожиданных поступках советских людей. Что мы — народ, состоящий из вечных детей, потому что у нас нет культуры, которая бы блокировала природные реакции, — вот люди и остаются детьми со спонтанными реакциями.
Только роман «Даниэль Штайн, переводчик» не вызывал тошноту, хотя и в нем Улицкая пыталась смаковать грязь и жестокость. Думаю, если бы Улицкая стала описывать даже чистого ангелочка, я закричал бы от ужаса.
Что еще стоит почитать на LifeGid? Не пропустите возможность заглянуть в дом Джорджа Клуни — он нянчит близнецов и снимает новый фильм, также можно попасть в мастерскую Алексея Золотарева — автора причудливых инсталляций в Киеве, либо хорошенько изучить фишки веселого балета «За двумя зайцами», который идет сейчас в киевском оперном театре.
