Как Сэлинджер перевернул мир книгой «Над пропастью во ржи» и почему после замолчал — разбирались Анастасия Белоусова и Алексей Курилко.
Подростковое чтиво
Когда говорят о Сэлинджере, я первым делом вспоминаю «Над пропастью во ржи». Помню, в школе прочла эту книгу запоем. Мне так нравился герой, который мог вот так смело сбежать из школы, разгуливать по стране, останавливаться в гостиницах, общаться с разными людьми, ходить в кино и музеи, пока остальные учатся. Не говоря уже о том, чтобы снять на ночь проститутку!
В моем правильном мире хорошей девочки это был нонсенс. Я никогда не выходила за рамки своих обязанностей, боясь огорчить родителей непослушанием. Зато я очень люблю своих родителей, чего не скажешь о главном герое романа по имени Холден Колфилд. Ему все равно, расстроятся они или нет. Все, что его занимает, чтобы ему не стали читать морали или не всыпали хорошенько.
Об этом романе я более подробно выскажусь чуть позже. Но сначала мне хотелось бы в первую очередь возразить тебе в том, будто, говоря о Сэлинджере, всякий первым делом вспоминает роман «Над пропастью во ржи». Это не так! Вернее, так это у большинства. Но это весьма неправильно! Неправильно в корне! За большой формой автору легче спрятаться. Да и романы, как бы парадоксально это ни звучало, пишутся легче рассказов. Дольше, но легче.
«Мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа» (Отрывок «Над пропастью во ржи»)
Нет, Алексей! Он все-таки особенный, по-своему.
Анастасия, в этом-то вся прелесть. Каждый из нас по-своему особенный.
«Она дура, но танцует как Бог»
Только заметь, что Холден Колфилд говорит много не по возрасту мудрых мыслей. В этот раз, когда я перечитывала роман, меня особенно повеселили его мысли о женщинах.
Там есть умные мысли о женщинах? Что-то не припомню. Сэлинджер вообще плохо разбирался в женщинах, насколько мне известно. И он их явно побаивался. Отсюда его пристрастие к алкоголю. Да, так какие там мысли тебя поразили, напомни-ка. Я ведь уже лет десять не перечитывал эту вещь.
Не поразили, а повеселили — огромная разница. Например: «Знаете, иногда она — дура, а танцует как Бог. Я чуть в нее не влюбился, пока мы танцевали. Иногда на нее и смотреть не хочется, видишь, что она дура дурой, но стоит ей сделать что-нибудь милое, я уже влюбляюсь. Ох эти девчонки, черт бы их подрал! С ума могут свести». Как же просто и искренне говорится о главном! Думаю, сам автор был эдаким Колфилдом.
Так оно и было! Дело в том, что очень многие думают, мол, ах, какой же Сэлинджер гениальный писатель, как тонко и точно ему удалось влезть в шкуру подростка, как удачно почувствовать внутренний мир Колфилда. Но в том-то и штука, я убежден практически на все сто — он таким и был.
Он просто искренне показал миру самого себя. Единственная заслуга, что свои мысли он дал обозленному и относящемуся ко всему с презрением подростку. Просто он не вырос. Вот и все. И, будучи взрослым мужчиной, он и с женщинами вел себя так, как обычно ведут себя юнцы.
Первая любовь гения
Кстати, я не знала прежде, что первая любовь Сэлинджера — Уна О’Нил, причем их любовь была взаимной. Пока он отбывал службу, они писали друг другу письма. Потом Уна перестала писать: она была слишком молода и красива, а как дочь знаменитого драматурга вращалась в кругах лучших, известных, блистательных… Да и другие мужчины тоже были от нее без ума.
Сэлинджер писал Уне письма с фронта, и только потом из газет узнал, что она вышла за Чарли Чаплина
Авторитет Хемингуэя
Анастасия, мне кажется, в этом и есть секрет его замкнутости. Роман имел фееричный успех! Но ведь он написан с позиции взрослеющего молодого человека, уже изломанного, где-то даже разочарованного. Но эти его, как ты говоришь, умные, в кавычках, мысли, еще понятны и простительны оригинальному и ранимому подростку — но не взрослому, мудрому писателю.
Нет, здесь уже напрашивается вопрос: в норме ли такое для зрелого человека. То, что война и прочие коллизии не очень счастливой жизни прошлись по нему, словно гусеницы танка по земле, оставляя глубокие борозды на душе, это одно. Но тот же Хэм сумел пережить не меньше, и тем не менее стал мужчиной.
Сэлинджер на фронте служил в контрразведке
Может, и хорошо, что Сэлинджер в один момент перестал публиковаться. Версий, почему он вдруг замолчал, много. Но недавно стало известно, что он все равно продолжал писать. Хотя, в отличие от большинства, я не верю, что там шедевры. Думаю, его звездное настоящее осталось в прошлом.
Хотя гением он считал себя всегда. Мог забить на семью и неделю не выходить из своего бункера — ангара, в котором писал. Причем делал это чаще именно в свой официальный период «молчания».
Черновики «над пропастью» брал в окопы
Алексей, при всей своей гениальности Сэлинджер не был уникален. Как и большинство гениев, он не умел хранить семью, был холоден и равнодушен к тем, кто был рядом. Женщины через время его покидали, его браки распадались. Сэлинджер вообще был о себе очень высокого мнения. Знал, что он гений, и достаточно пренебрежительно говорил о своих коллегах по цеху.
Исключение составляли разве что Эрнест Хемингуэй, потому его нельзя было не уважать, и Мелвилл — автора романа «Моби Дик». Кстати, именно Хемингуэю Сэлинджер решится дать почитать свои наброски «Над пропастью во ржи», и «папе Хэму» они очень понравятся. Что неудивительно: «Над пропастью во ржи» Сэлинджер брал даже в окопы, как другие брали крестики или иконки. «Они помогут мне выжить», — писал в письмах Джерри.
Думаю, Хэму понравилась прямота, честность в отношении к самому себе и действительности, которая окружала главного героя. Когда читаешь, только во фразах «Меня чуть не стошнило», «тошно» (кстати, в оригинале это матерные слова) вспоминаешь, что главный герой подросток. Потому что мысли Колфилда — мысли давно повзрослевшего человека, который видел ад, но остался жить.
Люди, прошедшие войну, как Сэлинджер, совсем иные. Они говорят простыми словами глубокие и совсем нерадостные истины: «В том-то и беда: когда тебе скверно, ты даже думать не можешь». «В музее мне нравилось то, что там ничего не менялось. Когда бы ты ни приходил — меняешься только ты сам». «Вообще казалось, больше никогда ничего не будет». «Я рад, что изобрели атомную бомбу! Когда начнется война, я сам добровольно усядусь на нее…».
Сэлинджер стал безнадежно знаменит
А меня, Анастасия, поражает другое. У Сэлинджера нет ни высшего образования, ни особых интеллектуальных способностей. Что неудивительно: он старался с детства, но ни одно из высших учебных заведений так и не закончил. Не проявил ни особых успехов, ни карьерных устремлений. Чем вызвал недовольство отца, с которым он в конце концов рассорился и расстался навсегда. Думаю, его это после мучало.
Вот и в книгу это все вошло. А это не одна причина, правда… Ох, сколько депрессии. Учитывая, какой огромный ажиотаж был после выхода книги в 1951-м, что ее перевели на ВСЕ языки мира, а Сэлинджер в одну ночь стал безнадежно знаменит. Мир был охвачен этой депрессией. И Сэлинджер ее описал.
А это пренебрежение к традициям и правилам — хождению в школу, в церковь, к любви, — они действительно кажутся не такими уж и важными для человека, который был в аду. Но только ведь это автор был в аду, и он зрелый человек. А его герой — подросток прыщавый. Мальчик-неудачник, причем тотальный. Тем не менее он имеет дерзость судить о религии, театре, жизни… Делит все это на «дрянь» и «полную дрянь».
Одного поля ягоды
Да говорю же тебе: Сэлинджер и его персонаж — один и тот же человек.
Алексей! Но персонаж — мальчик. А автор — писатель, прошедший через ад. Вот поэтому я считаю, что если солдату это простительно, то подростку, который еще ничего не сделал в этой жизни, непростительно. Думаю, этот «монтаж» и стал главной ошибкой писателя.
Теперь каждый подросток, который прочтет эту книгу, будет ассоциировать себя с этим юным мудрецом Колфилдом, почтет за честь нарушать традиции, делать вид, что его от всех тошнит и поливать все грязью, восторгаться атомной бомбой! Подтекст? Сэлинджер говорил о другом? Я вас умоляю! Кто читает биографию писателя перед прочтением книги? Это же бестселлер!
Есть мнение, что книга нравится не всем. Скажу больше: мне она в юности совсем не нравилась. И в молодости тоже. А вот в третье прочтение, лет десять назад, я нашел в ней массу достоинств, но и массу недостатков. У других иначе: она либо им нравится, либо нет, и все. И мнение не меняется. Прав один человек, сказавший, что, вероятно, все дело в возрасте: «Над пропастью во ржи» Сэлинджера берет за душу, но прочесть ее нужно в нужное время. Я допускаю, до некоторых она так никогда и не достучится. И видимо, это я.
Главный герой никогда не вызывал у меня симпатии. Никогда! Я мог ему посочувствовать, мог даже пожалеть его, но я понимал: он пустой и гнилой человек будет, когда вырастет. И он не простит миру своих неудач, если таковые будут. Сэлинджер именно это и демонстрировал своей последующей жизнью и творчеством. И поклонники Сэлинджера мне почему-то никогда не нравились.
Вот этого я пока разумно и четко объяснить не могу. Но, скорее всего, я думал: раз им нравится главный герой, значит, нравится и автор, они одного поля ягоды. Дай Бог мне ошибаться.
Убийца Джона Леннона
Когда выяснилось, что настольной книгой убийцы Джона Леннона была «Над пропастью во ржи», на Сэлинджера обрушилась волна критики. И отчасти в этой критике тоже был смысл. Да, говорить, что «Над пропастью во ржи» растит убийц, глупо. Но все же гений в ответственности за то, что создает, и за послевкусие, которое оставляет в душе читателя его произведение. Это крест писателя, и он должен его нести до конца.
«Над пропастью во ржи» потакает глупому подростковому мышлению: «все козлы», «никто ничего не умеет», «все плохо». И для моральных уродов типа Марка Чепмена эта книга — оправдание их ничтожности.
Марк Чепмен считал своей настольной книгой «Над пропастью во ржи»
Вот я об этом и говорил. И я бы хотел нечто подобное тому, что ты желаешь. Честно.
Время золотого читателя
Во всем произведении «Над пропастью во ржи» есть только одно светлое пятно — девочка Фиби, которая и останавливает героя от бегства от глупости этого мира — точнее, от самого себя. Но она ОДНА! Так не бывает. В жизни больше хороших людей, чем плохих. Их надо просто увидеть!
Словом, мне кажется, сейчас бы это произведение не вызвало такой уж резонанс: традиции разрушены, в головах Бог знает что. Писатели уже не являются тем «рупором» масс, какими были Сэлинджер и Хэм. Вспомни, как преследовали Сэлинджера его читатели! Для них он был словно Гуру, Учитель, чье слово могло бы изменить их жизнь. Он был их Фиби…
Не думаю, что Сэлинджеру так уж не нравилось это гипервнимание читателей. Хотя тем немногим, кто смог пробиться к нему и пытался поделиться своими мыслями, попросить решить проблему, Сэлинджер постоянно подчеркивал: «Ребята, я не психоаналитик и не решу ваших проблем. Я — писатель».
Сэлинджер терпеть не мог фотографироваться. Ради этого снимка папарацци прождал у почты двое суток
Мне обидно за профессию писателя. Я, наверное, идеализирую ее. И мне кажется, нужно быть достойным этого творчества и деятельности. Ведь это сродни проповедничеству. Или лечению — душевному. Ну и конечно, воспитанию. Дурной человек другого человека хорошим не воспитает, как и не напишет хорошую книгу. Я так думаю.
Не пропустите также Сальвадор Дали. Что всю жизнь искал гений?
«ЧЧ: Читать. Четверг» — «Американские боги» о вере и неверии
«Демон» Лермонтова — фатализм и теория золотого сечения жизни
Или дайте шанс проявить себя нашему маленькому роботу, который специально для вас подберет увлекательное чтиво! Жмите «Мне повезет!»
