Интервью с одним из представителей великой династии Ступок — уже событие. А «ЛайфГиду» удалось пообщаться сразу с двумя! Остап и Дмитрий Ступки рассказали нам о том, как ужины с Кевином Спейси помогают театрам. О былых капустниках и игре в мюзиклах Меламуда. О наркотрафике в Гондурасе, главном страхе, рецепте севиче и вкусе к жизни.
Не пропустите на «LifeГиде»
- Оперная певица Анжелина Швачка — о том, как стать миллионером, про театр и пророчество
Театр Франко — гонка спектаклей и 100-летний «перевал»
— Театр Франко, где мы сейчас беседуем, родной для вас. Вы оба много лет играете в этих стенах. В каком он сейчас состоянии?
Остап Ступка: Столетнем.
Театр Франко (тогда — Соловцова) в начале прошлого века
О.С. Я думаю, это определенный переход. Сто лет — это этап. Хотя и сто лет включают в себя множество этапов. Этапы зависят от того, кто руководит театром. Были разные этапы в театре Франко. Были успешные, были — когда не было зрителя практически.
— Это какие годы?
О.С. Это начало 90-х. Театр — это модель общества, в котором мы живем. Со своими законами, со своими руководителями, со своим народом, со своими функциями — административными, творческими. Поэтому и театр переживает разные периоды, — такие же, как переживает общество.
Сейчас полные залы, уже очень много лет. На некоторые спектакли невозможно попасть.
Сто лет — это переход в другой период. Будем называть это — «разменяем двухсотку». Одни спектакли уходят, отживают свое. Есть спектакли, которые, как я считаю, очень рано ушли и могли бы еще пожить.
— Например?
Остап Ступка: Например, «Гимн демократической молодежи» Жадана.
Дмитрий Ступка: «Ромео и Джульетта», «Чайка».
О.С. Да много. Конечно, уход спектакля — это неизбежная вещь. Потому что иметь в репертуаре больше 40 названий, это слишком много. Я как-то нашел репертуар, по-моему, на 1996 год. Оформил его в рамку как память. Каждый спектакль тогда шел два раза в месяц. Так и должно быть. Не может спектакль идти раз в месяц.
Если учесть, что есть производственная необходимость, чтобы было два артиста на роль, потому что труппа 115 человек и всех нужно занять работой, то есть артисты, которые играют какое-то определенное название раз в два-три месяца. И все это превращается в «вечер воспоминаний».
Фото Александра Яремчука
Остап Ступка: Ну до 30, но не больше 40, под 50. Потому что создается такое впечатление, что за нами кто-то гонится. Не все спектакли могут быть шедеврами. Нужно двигаться вперед, в поиск, даже экспериментальные варианты делать, не забывая и о классическом репертуаре.
Остап Ступка: «Иногда артист играет роль раз в три месяца. И это превращается в «вечер воспоминаний»
— Помните свой первый день в театре? Каждый из вас.
О.С. Первую роль помню — Перчик, в спектакле «Тевье-молочник». Я должен был выходить на премьеру и заболел ветрянкой. Премьера была в декабре, перед Новым годом, 1989 год. Я дома сидел весь в зеленке, как елка. И переживал, что я не играю премьеру, а играет мой коллега, партнёр. Это такие юношеские переживания, сейчас уже нет такого.
— То есть первая роль «комом», можно сказать?
О.С. Она потом состоялась. Но вот именно период, когда нужно было отлежать всю эту температурную ветрянку, я пересидел дома, сильно переживал.
— Дмитрий, а вы помните свою первую роль?
Дмитрий Ступка: Ну, я вообще начинал с каких-то там светлячков, с массовки. А первая моя роль с текстом — эпизод в спектакле «Мастер и Маргарита». Я там выходил мальчиком, у меня был небольшой текст. Я, помню, очень испугался — потому что я выхожу, на меня свет прожекторов, весь зал — битком, тишина, внимание все на меня. И я перенервничал… Ну, ничего, все прошло хорошо, меня поздравил потом Анатолий Хостикоев, Богдан Михайлович Бенюк. Подарили мне мороженое.
— Это вам сколько было лет?
Д.С. Я не помню. Сколько мне было?
О.С. Мало. Лет десять.
Д.С. Потом был спектакль «Сни за Кобзарем». Я там играл маленького Шевченко. Богдан Сильвестрович, дедушка, играл Тараса Шевченко в возрасте, а я появлялся в его снах, читал стихотворение Шевченко.
А одна из первых больших главных ролей — это спектакль «Сміх і сльози Дон Кіхота». Я играл Андреса. Эта роль уже была на протяжении всего спектакля.
Дмитрий Ступка: «Первая моя роль со словами — в „Мастере и Маргарите“. Помню, выхожу — на меня прожектора, зал битком, все на меня смотрят. Я очень испугался…»
Мюзикл по-украински
— У вас есть еще одна общая «театральная реальность» на двоих, помимо театра Франко. Это Театр Александра Меламуда. Как вам играется? С чего все началось?
Остап Ступка: Позвонил мне Семен Горов (режиссер. — Авт.), предложил участвовать в мюзикле. Это жанр, который у нас совсем не развит. Нам сложно тягаться с Бродвеем или Лондоном. Там это социальное влияние. Учитывая количество туристов в Нью-Йорке или в Лондоне, мы не можем соревноваться с этими городами.
На Бродвее забиты залы и туристами, да и местными, невозможно достать билет. При том, что стоит он не как у нас, а под 100−200 долларов. С сегодня на сегодня на Таймс-Сквер продают билеты с 50% скидкой. Но это ж нужно выстоять в очереди часа три-четыре, а то и больше.
— Как часто удается играть в антрепризе Театра Меламуда?
О.С. Хотелось бы, чтобы и у нас вырос спрос на этот жанр. А пока мы играем примерно раз в 4 месяца, хотя нужно бы чаще.
Остап Ступка — в мюзикл-роли Гитлера
— Как вспоминаете роль после таких перерывов?
Остап Ступка: На репетиции собираемся. Но это сложно. Это ж собрать надо и оркестр, и всех актеров, а ведь каждый занят в своем театре. У каждого — свои дела, засасывающий быт, съемки. Короче, у каждого — своя жизнь. И от этого тоже зависит, как сделать такой график, чтобы собрать всех. Это же антрепризная вещь, приглашенные люди.
Как нам играется? Нормально играется. Хоть такие вот «перші паростки», як то кажуть, в жанре мюзикл начинают появляться и в Украине.
Но, опять же, возвращаясь к Бродвею. Мы не можем играть наш спектакль, например, каждый день годами, как это принято в Лондоне, в Нью-Йорке. Годами каждый день там «Кошки», например, шли 18 лет изо дня в день. Да, я ещё их застал! Посетил в 1993 году мюзикл «Кошки».
Д.С. А я нет… Я «Чикаго» смотрел.
О.С. Поэтому в Украине такие вот проблески в этом жанре я приветствую. Это то, что надо. Народ у нас поющий, музыкальный. И очень странно, почему у нас не развит жанр мюзикла, имея много композиторов талантливых, исполнителей, певцов, поющих артистов. А не развит он, потому что опять это всё упирается в модель общества, в котором мы живем.
Остап Ступка: «Украинцы — поющий, музыкальный народ. Очень странно, что у нас не развит мюзикл»
Дмитрий Ступка прекрасен в мюзикле «Дракон». Фото С. Ревера
Что сегодня читают с этим материалом?
У них — ужин зрителей со Спейси, а у нас — уборщица с ведрами
— Общество не готово платить адекватно за развлечения?
Остап Ступка: Ну, как не готово? Все, безусловно, связано — экономика страны, уровень жизни. Кто-то может заплатить, кто-то нет. Некоторых отпугивают именно низкие цены!
Вот у меня знакомая. Она пришла в кассу нашего театра, хотела купить пять билетов на детскую сказку. Ей говорят: 170 гривен. Она говорит: «Один билет 170 гривен?» Нет, 5 билетов. Ей стыдно было покупать. Ну как может 5 билетов стоить 170 гривен, ребята, ну как? Никак. Один может стоить 170 гривен, и то это мало.
Была и такая история, когда один знакомый бизнесмен спросил отца о ценах на билеты. Это было давно, но уровень цен практически не изменился. Он говорит: «Сколько стоят у вас, Богдан Сильвестрович, билеты в театр?». Отец назвал какую-то смешную сумму. 100 гривен или 150. Бизнесмен говорит: «Я не пойду. Мне стыдно. Я не могу повести свою девушку по 150 гривен за билет. Если бы билеты стоили по 200 долларов, я б пошёл. Я бы купил себе, девушке. И и пошёл бы с уважением».
— Да, в Гранд-Опера стоят 200−250 евро.
Дмитрий Ступка: Да, сейчас и на Бродвее поднялись цены. Мы ходили на «Макбет» в Нью-Йорке, 150 долларов, и это не самые лучшие места. 300 долларов мы заплатили за 2 билета.
Остап Ступка: У нас администрация театра боится поднимать цены на билеты очень сильно. Поднимут на 30 гривен или на 50, и уже у людей начинается паника, что билет стоит не 250, а 350 гривен.
Д.С. Но, с другой стороны, я вчера был в магазине, килограмм огурцов наших украинских стоит 100 гривен. Серьезно. Помидоры в «Сильпо» — наши украинские «Гилочка» — 100 грн килограмм. Никакие не испанские, украинские.
О.С. А билеты на некоторые спектакли 30−50 гривен стоят. Уже хотя бы подтянули до уровня килограмма огурцов. Искусство не может быть дешевым.
Остап Ступка: «Некоторых зрителей отпугивают именно низкие цены на билеты»
— У нас привыкли к копеечному искусству с советских времен, и до сих пор не вынырнем оттуда.
Остап Ступка: Но в России как-то получилось. В Москве во МХАТ билеты стоят до 200 долларов. И попробуй еще достать! Мало того, ты можешь заказать ужин. Во МХАТе есть свой ресторанчик. Ты можешь заказать ужин или легкую закуску в антракте — семгу, чёрную икру, Моёт Шандон…
Купить шампанское розе брют Моёт Шандон, кстати, можно прямо сейчас — на сайте Good Wine. Позвольте себе великое искусство виноделия. ЛайфГид рекомендует)
— А ужин с Хабенским в театре можно заказать?
Остап Ступка: Ну, кстати, — насчет встреч с актерами после спектаклей! Я смотрел «Ричарда Третьего» в Нью-Йорке с Кевином Спейси. Выхожу после спектакля, и там, где буфет был перед началом, где все могли себе что-то купить, проход был заблокирован. Стояли столики с напитками. Выставляли закуски. Я спрашиваю официантов: «Это что, какой-то приём?». Говорят: «Нет, это у тех зрителей, которые заплатили не 150 долларов за билет, a 650 или 750 долларов, — ужин с Кевином Спейси после спектакля».
— Отличная монетизация!
О.С. Да, и он зарабатывает, и компания зарабатывает.
Ужин с Кевином Спейси после спектакля — для самых обеспеченных зрителей
Остап Ступка: У нас много чего не делается. Чтоб вы понимали, у нас национальном театре даже нет моющего пылесоса профессионального. Это если опуститься к бытовым проблемам. Он необходим, потому что актеры дышат пылью, зрители дышат пылью. Должен быть элементарный моющий пылесос. А у нас — уборщица с ведрами воды ходит. Каменный век! Зато мы кричим, что стремимся в Европу.
За рубежом актерский курс — до 10 человек, а здесь — толпа
— Сегодня у нас есть профессиональная театральная критика? Есть ли у вас список авторов, мнение которых о спектакле вам интересно узнать?
О.С. Я раньше, в первые годы работы в театре, первые лет 10, старался читать, что пишут, какие выходят статьи. А сейчас меня это мало интересует. Есть критики, конечно, которые ходят на спектакли, пишут. Есть комиссия театральной премии «Золотая пектораль», есть комиссия недавно основавшейся премии «Гра». Их представители смотрят спектакли, пишут рецензии в газеты, в прекрасный журнал «Шо».
Есть авторы, которые пишут время от времени о спектаклях. Но у нас нет такого, что произошла премьера и на следующий день в утренней газете «Нью-Йорк Таймс» выходит статья о том, какой вчера вечером поздно был спектакль. Нам до цього як до неба рачки, як то кажуть.
— Современная театральная школа у нас и за рубежом. В чём отличия — как учат у нас и там?
Остап Ступка: У каждого из педагогов свой метод, у каждого своя кухня. Но за рубежом актерский курс — не на 30 человек или 26. Это курс до 10 человек. А у нас просто толпа! Все хотят стать звездами, артистами. Куда ж их потом девать-то всех? Базаров много, конечно.
— А ушла в прошлое в мире школа Станиславского, или она ценится?
О.С. Она ценится и сегодня. Метод Станиславского очень популярен в Америке особенно. В цене — и метод Михаила Чехова, который другой совершенно по методике. Он ушёл от Станиславского и основал свою школу в Берлине, потом в США. Но ценится и Станиславский, конечно.
Остап Ступка: «У нас все хотят стать артистами. Куда ж их потом девать? Базаров много, конечно…»
— У меня такое ощущение, что в Украине сегодня нет безоговорочных гуру или признанных всеми гениев. Всё очень нивелировано. Звёзды рядом, вот они в «Инстаграме», им можно написать. Нет толп поклонников, которые были раньше. Так ли это действительно или просто мы этого не видим?
Остап Ступка: Сейчас такая тенденция, что у нас в артисты прутся все, кому не лень. Даже не обучаясь этой профессии. Я ничего против не имею, но я всегда рекомендую посмотреть видео Гарри Олдмана. Наберите в гугле «Гарри Олдман баскетболисты», — он рассказывает о том, что много лет учился актерскому мастерству, а сейчас каждый второй баскетболист лезет в кино. И идёт нивелирование профессии. Если тебя полтора раза показали по телевизору, это не значит, что ты звезда. Или ты популярен в Инстаграме, значит, ты звезда. Звезда чего?
Д.С. «Инстаграма».
О.С. Ты что-то сделал в этой жизни реально? Что ты оставишь своим детям? Лайки? Мир перевернулся. Все сидят в телефонах…
Недавно я играл спектакль на камерной сцене. Много молодёжи было в зале, подростков. Я вышел и, прежде чем начать спектакль, сказал, что у нас 20-летие спектакля и что, если хотя бы раз засветится экран телефона, я спектакль остановлю. Гробовая тишина до конца спектакля. Это нечасто случается, но случается.
Раньше было тоже по-разному. Как-то Богдану Михайловичу Бенюку из рогатки зарядили в глаз из зрительного зала. Шел спектакль дневной, я стоял за кулисами. Учителя привели школьников смотреть «Сто тысяч» программные. Учителя перепуганные прибежали к нему в гримерку. «Ми просимо вибачення, продовжуйте виставу». Он говорит: «Я не буду продолжать. Вы сначала научите этих идиотов, объясните, куда они пришли».
Раньше были рогатки или какие-то выкрики из зала, а сейчас телефоны. Ребята, не мучайте меня и не мучайте себя. Вам не интересно, не ходите в театр.
— А вы не тоскуете по тем временам, когда за актерами ходили толпы поклонников?
О.С. Они есть, просто они в соцсетях. Им уже лень ждать под театром, они в личку пишут свои впечатления о спектакле, фотографируют. Хотя нельзя фотографировать во время спектакля.
Остап Ступка: «Если тебя полтора раза показали по телевизору, это не значит, что ты звезда. Или ты популярен в Инстаграме, значит, ты звезда. Звезда чего? Ты что-то сделал в этой жизни реально? Что ты оставишь своим детям? Лайки?»
— Можно сегодня стать великим украинским актером, как Богдан Сильвестрович Ступка? Так, чтобы все признавали.
Остап Ступка: Я думаю, можно. Просто в обществе, — не только в нашем, тенденция это мировая, — сместились акценты. Тебе первый вопрос задают сейчас: «Сколько у тебя подписчиков?» вместо «Добрый день». Абсолютно другие критерии сегодня. Поэтому, как бы это грустно ни звучало, но технический прогресс со временем убьет человечество, вот и все.
Сейчас норвежское правительство послало на Северный полюс корабли-рефрижераторы, чтобы лед делать искусственный. Там, где когда-то был натуральный. Потому что человечество этими выбросами в атмосферу загубило себя.
— Так вы эко-активист?
Остап Ступка: Я не состою в Гринписе, я люблю куртки из натуральной кожи. Но то, что происходит глобально — в декабре и январе +15, ну это ж ненормально. Твой организм привык в это время к -20 и кушать зимнюю пищу: квашеную капусту, огурчики, помидорчики, пюрешечку горячую. А вот это вот тепло ненормально, потому что организм твой вялый. Я сплю целыми днями, например. Вообще ничего не хочется делать.
Остап Ступка: «Я не состою в Гринписе, я люблю куртки из натуральной кожи. Но человечество этими выбросами в атмосферу загубило себя!»
— Поговорим о будущем более прозаически. Задумываетесь, как себя обеспечить, когда уже не играешь? Может быть вы мечтаете о своем театре?
О.С. Не знаю, надо играть дальше. Свой театр? Ну, посмотрим.
— Успешному украинскому актеру реально стать долларовым миллионером?
Остап Ступка: У нас в стране долларовым — нет. Надо родиться в Америке. У нас другие бюджеты, другой уровень жизни, другие гонорары. Все другое. У нас другая планета вообще. Такое ощущение, что мы живем на разных планетах — где Голливуд, а где Киев, или Япония, например, со своими технологиями.
— За рубежом гонорары другие, но нужен язык…
О.С. Нет, почему? Идут переводы слайдовые, если это касается драматического спектакля. В Нью-Йорке был такой опыт, мы играли «Записки сумасшедшего» с отцом. К нам ходила разная публика — китайцы, малайцы, итальянцы, немцы, все, кто живут в Нью-Йорке.
— То есть язык не помеха?
О.С. Главное — желание что-то сделать. Выступить перед диаспорой в помещении церкви — это одно, а выступить перед публикой в театре — совершенно другое. Хотя мы играли и там, и там.
Д.С. Но нам все равно в плане заработков. Ведь даже если кто-то артистов вывозит за границу, они же платят такой гонорар, который в Украине. Они же не платят больше денег.
— Я думала, что платят больше в 5−10 раз.
Дмитрий Ступка: Нет. Вот, например, везут антрепризу в Израиль. Платят столько же, сколько ты получаешь здесь.
О.С. А, с другой стороны, как договоришься. Есть нюансы. Зависит от продюсера, от принимающей стороны. Но сначала надо менять всё здесь. Если у нас суточные по Украине 60 гривен, о чём мы можем говорить?
Д.С. Вот мы ездили на гастроли с Театром имени Франко по Украине. Так вот, денег я потратил больше, чем нам выдали суточных. Во-первых, мне нужно было возвращаться в Киев, а меня хотели забросить от начала до конца на все гастроли.
У меня, бывало, в Харькове или в другом городе, по четыре-пять выходных, мне нечего делать. А в Киеве есть дела, ребёнок. Я за свой счёт ездил в Киев. Четыре дня был здесь, потом покупал билеты и возвращался в Харьков, чтобы сыграть спектакль. Никто не оплачивает ни проезд, ничего. Шестьдесят гривен — пошёл пообедал, и все. Так что я трачу свои деньги на эти гастроли.
Дмитрий Ступка: «Даже если кто-то артистов вывозит за границу, они же платят такой гонорар, как в Украине… А когда мы ездили на гастроли с Театром Франко, так я денег потратил больше, чем нам выдали суточных»
— Что кормит актёра?
О.С. Кино. Так всегда было. Только кино. Кино есть — есть, на что жить. КинА нема — все.
Жить надо с легкостью и позитивом
— Какое самое сложное решение принимали в жизни каждый из вас?
Остап Ступка: Не знаю. Я даже женился с лёгкостью четыре раза. Нужно совершать такие поступки, чтобы у тебя не было сложности выбора.
— И жить всегда с лёгкостью?
О.С. С лёгкостью и позитивом.
— Любите ли вы часто бывать вместе? Или устаете друг от друга?
О.С. Да нет, мы не устаём друг от друга. Вообще, даже отторжения у нас нет.
Д.С. Много работы и мы не так часто видимся. Я вот недавно был целый месяц в Одессе, например.
О.С. Успеваем соскучиться.
— Вопрос к Дмитрию: как вы воспринимали браки отца после первого, с вашей мамой?
Дмитрий Ступка: Нормально, а как воспринимать?
— Даже второй нормально, когда отец покинул семью?
Остап Ступка: А какой был второй? (смеются)
Дмитрий Ступка: Тот брак я не помню особо. Балерина была, да? Я был ещё маленький, мне было не до браков. У меня были машинки.
О.С. Мы все в детстве смотрим на своих родителей. Я смотрел на своих, они прожили вместе 45 лет. Я думал: «И я так проживу! Женюсь — раз и на всю жизнь». Но начинается жизнь, и ты понимаешь, что каждому своё.
Остап Ступка: «Какое сложное решение я принимал в жизни? Да, не знаю. Я даже женился с легкостью четыре раза»
С женой Дашей
— Что вас может вывести из себя? Так чтобы вы прямо кричали, есть такое?
О.С. Конечно.
Д.С. Да что угодно! (оба смеются)
О.С. Очень много невежества, и я не знаю, как с ним бороться. Я бы назвал это другим словом, но не могу в интервью.
— А в драку ввязаться можете?
Остап Ступка: Боже упаси.
Дмитрий Ступка: А я могу! Если кто-то что-то не то говорит и это касается семьи, и если я еще и напідпитку трошки, то могу в драку.
— Были серьезные случаи?
Д.С. Были, конечно.
— В ресторане где-то?
Д.С. И в ресторане, и где угодно. Я не терплю оскорблений.
О.С. Очень много жлобства, хамства, люди нервные, злые. Я уже не говорю о водителях на улицах Киева, это вообще катастрофа.
— Это общая боль. И что вы, сигналите, кричите в окно?
Остап Ступка: Конечно, да. Мне жена говорит: «А чего ты кричишь? Он же тебя не слышит». Так мне легче, выпускаешь пар. А вообще, в принципе, я понял, что тратить свои нервы по любому поводу — бессмысленно. Тишина, спокойствие. Лучше всего не обращать внимания, потому что своим криком или своими нервами ты этих людей не изменишь.
Дмитрий Ступка: Просто со временем перестаешь обращать внимание на то, на что раньше обращал. Лучше промолчать и оно само собой пройдет. Отойти, промолчать, быть мудрее.
Дмитрий Ступка: «Я могу и в драку ввязаться, если кто-то что-то не то говорит и это касается семьи, и если я еще и напідпитку трошки»
Рецепт молодости — наркотики и алкоголь 🙂
— Как оставаться спокойным? Рюмочка чего-то на ночь для снятия стресса?
Остап Ступка: Гашиш, гашиш… (смеемся). Меня недавно спросили, а как вы так молодо выглядите. Вы какую-то диету соблюдаете, крем… Говорю: нет, наркотики и алкоголь. Ну это шутка, конечно.
У каждого этого зависит от психофизики твоего тела, генетики. Специальных рецептов нет. Кому-то помогают препараты успокоительные. Но, на мой взгляд, нужно научиться успокаиваться самому. Все это приходит с возрастом и опытом, вот и все.
Дмитрий Ступка: Нет, ну бывает такое, что приходишь после премьеры, и, чтобы как-то снять адреналин, можно выпить пару бокалов вина в компании. Оно тебя расслабляет приятно, тепло становится и идешь себе спать. Потому что обычно после премьеры ты весь на взводе. В полдвенадцатого закончился спектакль, и ты до часу ночи ходишь, глазами клипаешь, не можешь уснуть.
Фото Александра Яремчука
— А есть традиция после премьеры собираться и куда-то ехать отмечать?
О.С. В театре собираемся.
Д.С. После премьеры фуршет, а потом кто куда, разбиваются на компании.
О.С. Кто как. Кто-то может и в гримерке посидеть, кто-то может пригласить домой к себе.
— То есть это еще сохранилось в драмтеатре? Я с артистами оперы общалась, у них это ушло. Говорят, раньше бывали застолья, это обмен мнениями, тосты народных артистов, напутствия молодым…
Остап Ступка: Ну, у нас тоже это уже не так часто и не так широко, как раньше. Без размаха. Люди должны общаться. С рюмкой, без рюмки, не важно. Главное — общение.
Сейчас люди общаться перестали. Знаете, во Львове раньше была такая тенденция, что все врачи, художники, скульпторы, композиторы, артисты дружили между собой. Они к друг другу ходили. Врачи, скульпторы, художники ходили к отцу на спектакли. Потом — к художникам на выставку. Потом шли к скульптору в мастерскую, сидели, извините, бухали до 7:00 утра. Не потому что они хотели набухаться, они общались, они говорили об искусстве до рассвета.
Нет такого сейчас, это очень печально. Все по норам, все по своим делам, обособленно. А в театре должны быть капустники. Перед Новым годом мы должны собираться, провожать старый год, в фойе, — такое раньше было, — накрывались столы, игрались какие-то игры, музыканты, кто-то читал стихи, актерское движение. Но всё исчезает, и это очень грустно.
— А когда это исчезло в Театре Франко?
О.С. Не знаю даже, давно уже не было. Лет 10 не было.
— Где черпаете вдохновение вне театра? Ходите в музеи, интересуетесь живописью, например?
О.С. Обязательно. За рубежом я иду в музеи. Смотрю, что идет в местных театрах, какие выставки, что играют в клубах, блюз, джаз.
— А в Киеве хватает времени куда-то вырваться?
О.С. Очень редко.
Д.С. Здесь работа, ребёнок маленький, репетиции, антрепризы, бытовые дела…
О.С. Сапожник без сапог.
— Есть любимый драматург?
Остап Ступка: Любимого нет. Есть драматурги, у которых есть интересные материалы, незатертые.
— Например?
О.С. Например, у нас идёт спектакль по немецкому автору, Генриху фон Клейсту, которого здесь вообще практически никто не знает («Розбитий глек"/"Разбитый кувшин», — Авт.). Мне интересна такая драматургия.
У меня не было никогда в жизни желания сыграть, к примеру, Гамлета, не было такой мечты. Мне хочется сыграть что-то другое, что-то неизвестное нашей публике. Чтобы и я, и люди узнали что-то новое.
Есть масса драматургии в мире, которая нам неизвестна. 20−30-е годы прошлого века очень интересны. Я читаю, что творилось там! Что ставил Мейерхольд. Какие балеты ставились Дягилевым. Какие спектакли Таирова, Курбаса! Где они их брали? Оказывается, оно есть!
А как раньше выпускались афиши! Вот мне нравится: бенефис артиста такого-то! Писалось всегда, если был дебют какого-то актёра: «Впервые на сцене такой-то!». В этом же есть смысл, большой смысл! Чтобы публика знала, у кого дебют, у кого бенефис. Сейчас это всё ушло.
Старая киевская афиша
— Есть у вас актёрские табу? Никогда не сыграю голым, никогда не возьмусь за такую-то роль, например.
Остап Ступка: Нельзя с крестом играться на сцене в плохом понимании этого слова. И да, есть пьесы, которые, считается, что нельзя играть. Например, «Макбет» Шекспира. Очень кровавая пьеса. Потом это отражается на судьбе актера, на здоровье.
Или, например, булгаковский «Мастер и Маргарита». Булгаков же болел очень сильно перед смертью. У него был склероз почек. Он лежал абсолютно голый на кровати, потому что ему больно было надеть одежду на тело. Он лежал только в набедренной повязке.
Эту историю про «Мастера и Маргариту» отец рассказал моей бабушке, маме своей, Марии. А она, кроме Библии, ничего не читала. И она, ничего не зная из биографии Булгакова, сказала отцу: «Потому он так болел перед смертью, что свое „евангелие“ написал». Так что есть вещи, к которым лучше не прикасаться.
— Раз коснулись духовной составляющей, то, скажите, насколько церковь присутствует в вашей жизни? Насколько часто бываете? Пост — это для вас или нет?
Остап Ступка: В детстве во Львове я каждое воскресенье ходил в церковь с бабушкой. А сейчас только когда большие праздники — Рождество, Пасха. Просто физически нет времени.
По поводу поста — нет, никогда не соблюдал. Это нужно определенный образ жизни вести. Я не могу два месяца сидеть без мяса, а потом выйти на сцену и, извините, колбаситься там три часа. Я просто упаду.
Вегетарианскую пищу я когда-то попробовал, через полчаса стал голодный и сказал: ребята, давайте нормально питаться. Я не говорю, что нужно злоупотреблять мясом, но надо, чтобы все было гармонично: и рыба, ну и как отказаться от стейка сочного?
Дмитрий Ступка: У меня жена вегетарианка, у нее как-то получается. И она мне всякие фильмы показывает, ужасные страшные фильмы. Но мне всё равно хочется иногда мяса. И я вот пошёл в Одессе, как лупанул стейк.
— То есть вы втихаря мясо едите, да?
Д.С. Нет, я не скрываю (смеется). Но я стараюсь его есть меньше. Хотя я мясоед. У меня 1 группа крови. И жена где-то прочитала, что это «мясная» группа крови. Зато я перестал есть бургеры. Я раньше их любил, а сейчас посмотрел, что это за гадость, и перестал. А так — люблю телятину, рыбу, морепродукты…
— Есть семейное коронное блюдо, которое всегда есть на столе по праздникам?
О.С. Мы любим экспериментировать. Каждый раз хочется придумать что-то новое. У меня жена вычитывает какие-то рецепты, покупает кулинарные журналы. Это всегда интересно.
— А сами готовите или нет времени?
О.С. Могу мясо в духовке сделать.
— «Могу» и «делаю» — две большие разницы. Когда последний раз вы видели духовку?
О.С. Последнее время довольно часто! Что там, Господи, включил духовку, замариновал какое-нибудь каре из телятины, поставил его и все.
— А какой делаете маринад?
О.С. Та тоже я экспериментирую.
— Ну дайте маринад от Ступки!
Остап Ступка: Это могут быть какие-то несовместимые, казалось бы, вещи. Приправу для курицы могу бросить в мясо, смешать ее с приправой для рыбы. И получается очень интересно!
— Главный страх в жизни?
О.С. Высота, наверное.
— Летать или просто находиться?
О.С. Летать нормально, другое ощущение высоты в самолете. Мне когда-то предложили сьемку на крыше какой-то киевской высотки. 20 с чем-то этажей. Я отказался!
— Дмитрий, а у вас какой страх?
Д.С. Я тоже высоты боюсь.
— Это передается, что ли?
Д.С. Наверное… Я бы не прыгнул с парашютом вообще никогда. Вдруг он не раскроется. Зачем рисковать?
О.С. Меня однажды спросили: «А вы ездите в Австрию на лыжи?» Я говорю: «Нет, а что, надо ездить?» «Как, вы не катаетесь на лыжах?!» Я говорю: «Нет, не люблю, не мое. Если я поеду с вами, то сяду в баре, буду пить глинтвейн и смотреть, как вы катаетесь». Это ж надо любить, уметь. Лошади — нет, лыжи — нет, парашют — нет.
Гамак, камин, шкура убитого медведя, бокал красного вина и… Ладно, опустим. Вот это я люблю! Зачем этот экстрим нужен? Экстрима и так в жизни хватает.
Фото Александра Яремчука
— Ступки-папы — какие они?
Остап Ступка: Да никакие (оба смеются). Я не знаю, что такое воспитание детей. Есть какие-то вещи, которые нужно сказать в обязательно порядке. Ну, а так, чтобы превратиться в Макаренко или Сухомлинского, к этому тоже нужно иметь талант — талант к воспитанию детей.
Дмитрий Ступка: Я, например, очень люблю проводить время с ребенком. Я этого ребенка хотел, и у меня, когда есть какое-то свободное время, я не еду к друзьям, я еду к ребенку домой. Мне приятно с ней играться, проводить время. Мы с Богданкой целуемся, бегаем, веселимся, нам хорошо.
Остап Ступка: А вот какие-то специальные вопросы воспитательные — не знаю. Меня воспитывала мама, музеи. И любовь к музеям — это от мамы. Еще — музыка, театр, кино, живопись.
Я собирал марки в детстве, монеты. Пластинки виниловые, на которые я до сих пор трачу сумасшедшие деньги. Мне привезли первый пресс 1964 года. Вот именно эту пластинку, которая вышла в первом тираже в тот год. Она стоит, условно говоря, 100 баксов. Я ж ее куплю, даже если у меня будут последние 100 долларов в кармане! Я же не сосиски поеду куплю, а я куплю пластинку, потому что она должна быть у меня в коллекции. Ведь это мое время.
Говорят, что люди начинают с возрастом слушать музыку того периода, когда они родились. Вот я сейчас слушаю музыку периода конца шестидесятых годов. И собираю виниловые пластинки.
— А кто самые любимые исполнители?
О.С. Ой, разные. Animals мне Устина (дочка. — Авт.) привезла пресс 1967 года, год моего рождения, первый пресс именно. Я ее лелею, помыл ее в специальном аппарате, поставил иголочку, сегодня с утра послушал. В этом есть какое-то такое эстетическое наслаждение.
Я слушаю блюз, Биби Кинга, Альберта Кинга, Бадди Гая, разные блюзовые группы, Ten years after британская. Масса, масса есть хороших исполнителей. Не только раскрученных, но и тех, которые люди, может быть, не знают, но они не хуже раскрученных Rolling Stones или ещё кого-то. Просто у них была своя дорога.
— Плохой пиар просто был.
О.С. Может быть. Ну, это для таких узких любителей.
— Ожидания от 2020 года какие?
Остап Ступка: Это у нас Год Крысы? Чтоб не крысячили вокруг. Чтобы Крыса принесла только позитив и успех, радость, творчество. Пусть это будет творческая крыса. В костюме, в гриме такая.
— Чего о вас люди не знают?
Остап Ступка: О нас чего не знают? Чего не знают, лучше и не знать.
Дмитрий Ступка: Я рыбалку люблю, никто не знает.
— Не могу тогда не спросить — и какая у вас самая большая рыба пойманная?
Дмитрий Ступка: В Таиланде поймал, где-то килограммов 15 весила, на каракатицу.
Остап Ступка: По поводу рыбалки, кстати, интересно. Я в детстве приезжал с отцом на съемки из родного Львова в Киев. Мы останавливались в гостинице «Славутич». Там рядом — канал. И на этом канале я ловил бычков на удочку, на червячка, потом сушил их на балконе.
И еще — на проекте «Последний герой» в Панаме у меня получился какой-то выходной за эти полтора месяца съемок. Я говорю: давайте на рыбалку поедем! А там проводятся международные турниры по рыболовле. Там голубого марлина ловят. Там киты из воды выскакивают! Зрелище незабываемое!
И мы поехали. Дали мне двух местных, катер, два спиннинга. Спиннинги мы забросили и катаемся, значит. Ловим на блесну, по-моему. И — ничего. Час катаемся… Говорю, слушайте, поехали китов смотреть, все равно ничего не ловится. Поехали китов посмотрели, они под нами проплывали — целое семейство, с ребёнком весом в 6 тонн.
Мы уже думали возвращаться к себе на остров. И тут начинает спиннинг дергать! Я себе руки поранил — такая рыбина! Подтягиваю, тяжело, страшно, -думаю, что там за зверь? Оказалось, что я поймал тунца 6 кило.
Приготовил я из него севиче (мелко нарезанная сырая рыба, предварительно замаринованная в соке лайма, с различными добавками типа томатной пасты или лука. — Авт.). А мне потом местные сказали, что тунец — красное мясо, а севиче делается из белых морепродуктов. Мое блюдо стало похоже на бефстроганов.
— Просим рецепт севиче от Остапа Ступки!
О.С. Маленькие кусочки севиче заливаешь полностью соком лайма, даешь соль, перец и кольца лука. Это всё ставишь в холодильник на 3 часа, и всё, готово. Бомба вообще!
Как раз был день рождения отца. Я сделал огромную тарелку. Мне вся группа говорит: ты что, мясо приготовил? Я говорю: да нет, это тунец. «В смысле тунец?» А у него цвет поменялся от лайма. Они размели в 10 минут!
Севиче у нас тоже можно встретить в некоторых ресторанах. Но там, в Центральной Америке, они его делают каждый день. Оно — как у нас оливье мы все умеем готовить, так у них севиче.
— А какое ваше любимое место отдыха, если это не Украина?
Остап Ступка: У меня есть любимый город — Нью-Йорк.
— Сколько раз там были?
О.С. Ой, не знаю. Я жил там два года когда-то.
— Почему не остались?
О.С. Та там своих артистов хватает. И влиться в их ряды мешает языковой барьер, — я все равно буду говорить с акцентом.
— Дмитрий, а какое у вас место любимое? Тоже Нью-Йорк?
Дмитрий Ступка: Нью-Йорк мне нравится, конечно. Там прикольно просто походить, погулять, шоппингом позаниматься, музеи прекрасные. Но если отдыхать, то мне нравится Таиланд. Там изобилие фруктов, всякие манго, мангустины, питахайя. Экзотика, пальмы, природа.
— То есть вы больше пляжный отдых любите?
Д.С. Ну как, пляжный? Берешь мопед и катаешься по острову. И пляжи, и водопады, и слоны.
О.С. Валяться все время на пляже, ну что я, моря не видел? Есть люди, которые ездят каждый год в одно и то же место. Каждый год — в Египет или Болгарию, или в Грецию на одно и тоже место. Я так не могу. Нужно какую-то новую страну узнать, познакомиться с людьми.
Дима, помнишь, мы прилетели с детьми на Крит? На две недели. Ну, неделю я повалялся на пляже. Но надо же чем-то заниматься! Я не буду целый день на пляже лежать, сколько ж можно? Мы взяли машину и всю вторую неделю: Кносский дворец, эти маленькие города, которые римляне ещё построили, объездили, на гору в храм поднимались. Вот такой люблю отдых — активный, познавательный. Поджарился немного, покупался, и надо познавать мир.
Д.С. Это у меня Полина (супруга. — Авт.) любит только лежать, и ничего ей не надо. Говорит, я устаю на работе, мне надо вот так вот просто лежать и всё. А я люблю тоже больше активный. Ну, они себе лежат, я себе взял мопед за 5 долларов в день и поехал по острову.
Жена Дмитрия Ступки Полина любит пляжный отдых больше, чем он. Фото из Instagram
— А есть места, где вы не побывали, но хотели бы?
— Япония, Австралия (хором).
Остап Ступка: У меня еще с детства — мечта в Австралии побывать.
Дмитрий Ступка: Еще в Шанхай хочу. Я был в Гонконге несколько раз, в Пекине был. Говорят, классный город Шанхай. Хочу ещё там погулять, посмотреть.
Пекин мне не очень понравился. Кроме запретного города, на мой взгляд, там вообще нечего смотреть. Какой-то такой совок, — будто в Харьков приехал.
А Гонконг очень впечатлил. Такой азиатский Нью-Йорк. Там такие вылизанные поезда, всё такое классное, светится. Есть, что посмотреть.
В Сингапуре еще классно. Дорого, правда, очень. Мы там были три дня. Пришли в такой, как «Оболонь», шатёр натянутый, взяли два пива, несколько креветок и это нам обошлось около 150 долларов.
Приехали на Бали, там уже дёшево. А в Сингапуре очень дорого, но это, конечно, красивый город.
Остап Ступка: Хочу еще в Центральную Америку вернуться, очень мне там понравилось.
— А где именно?
О.С. Везде, где были съемки «Последнего героя». Первый сезон в Панаме мы жили полтора месяца, а 2 сезон — в Гондурасе.
— И Гондурас тоже произвел впечатление?
О.С. Природа. Природа, конечно, там сумасшедшая. Эти леса, — фантастика! На территории Гондураса сохранился древний город майя на границе с Гватемалой. Все остальные древние города майя — это Мексика на полуострове Юкатан и в Гватемале. А в Гондурасе — один, Копан называется.
У нас случился выходной, и мы в три часа ночи туда выехали, потому что ехать 6 часов на границу с Гватемалой. Целый день провели в Копане. Футбольное поле, где они в мяч играли, трибуны из камня, храмы, огромная лестница, место жертвоприношений, — фантастика!
Последний герой в Гондурасе. Природа впечатлила Остапа Ступку
И в Гондурасе я узнаю, — не здесь у себя в стране, а в Гондурасе! — что первый и единственный человек, который расшифровал письменность майя — профессор Кнорозов из Харькова! Думаю, ё-мое, это ж надо! Мне местные ребята из Гондураса рассказывают про украинца Кнорозова!
Его Советский Союз никуда не пускал, а потом выпустили его в Мексику, наградили каким-то высоким орденом страны за то, что он, никуда не выезжая, расшифровал письменность майя. Я так горд был!
Этот город и природа Гондураса — незабываемы. Но беднота страшная. Там каждые 5 км стоят военизированные люди, потому что по стране проходит страшный наркотрафик в Панаму из Колумбии. Кокаин идет тоннами. Военные проверяют чуть ли не каждую машину. Перестрелки регулярные. Жесть. Но природа сумасшедшая. Вот из-за природы я бы поехал еще разок!
Читайте на ЛайфГиде
Есть Telegram? Добавляйтесь на наш новый канал.
А еще мы есть в Facebook — вот здесь — и в Twitter — вот мы.
