Евгений Гребинка прожил всего 35 лет, но успел войти в историю. LifeGid собрал самые интересные факты из биографии великого украинца.
Что почитать еще? Нина Риччи — дочь сапожника, прогоревшего в Монте-Карло
Более 200 лет назад, 2 февраля 1812, родился невероятный талант Евгений Гребинка. Автор романса «Очи черные», песни «Помню, я еще молодушкой была», первого альманаха украинской литературы, изданного в Петербурге, переводчик Пушкина на украинский и один из организаторов освобождения Тараса Шевченко из рабства.
Петербургский издатель и светский сплетник Иван Панаев писал: «Гребинка, отличавшийся большим добродушием и очень любивший угощать изредка своих приятелей киевским вареньем и малороссийским салом, был любим всеми литераторами. Для журналистов он был необходим, потому что повести его и рассказы очень нравились большинству читающей публики».
Евгений Павлович Гребинка написал 46 романов, повестей, рассказов и множество стихов, уложившихся в 8 томов, изданных при его жизни и тут же раскупленных.
Что почитать еще? Как стать гидом авторских маршрутов — из Парижа в джунгли
Гребинка имел казачьи и дворянские корни
Мама писателя, дочка знатного пирятинского казака, родила его первым из 8 детей. Вечерами, за самоваром Надежда Ивановна вспоминала дедов и прадедов — полковников и сотников Чайковских.
Кстати, Гребинка даже написал колоритный роман «Чайковский» о казачьих нравах и быте. Его отец Павел Иванович часто же говорил о подвигах своего отца, их деда — суворовского гренадера, дослужившегося до офицерского чина, и получившего наследное дворянство. Веселая няня рассказывала сотни сказок. А пела так, что вливались те песни прямо в детские сердечки.
Портрет Евгения Гребинки с собакой. Хранится в Национальном музее истории Украины, а разыскал его и привез в Киев великий искусствовед Даниил Щербаковский, о котором LifeGid недавно писал
Нежинская гимназия, в которой учились Гребинка и Николай Васильевич, сейчас называется Нежинским государственным университетом имени Гоголя
Кстати, в Нежине хранится вот такой портрет нашего героя — на нем Гребинка тоже с собакой!
Шевченко по пятницам
После гимназии Гребинка уехал в Петербург. Вскоре туда съехались все его близкие соученики: Нестор Кукольник с братом устраивали «литературные среды», и Гребинка стал их завсегдатаем.
Там он познакомился со знаменитым педагогом, журналистом и издателем «Отечественных записок» Николаем Гречом, который в 1836-м впервые в Российской империи на украинском выпустил сборник его «Малороссийских приказок».
Малоросийские приказки прославили Гребинку
Мелихов. Молодой Тарас Шевченко в мастерской Брюллова
Собрание в доме Мерца у братьев Кукольников изобразил художник Степанов. Длинный — это один из Кукольников. Коротышка — композитор Глинка. За столом с рюмкой лицом к нам — Шевченко, боком — Гребинка и вдали — Даль
Дом на хуторе Убежище, где родился Евгений Гребинка
Кадеты были в восторге. Выздоровев, учитель Ломакин написал ноты к ним и через несколько недель эти песни запел Петербург, а затем — и вся империя! Украинская мелодия прилепилась и к целому ряду стихов — от «Тройки» Николая Некрасова («Что ты жадно глядишь на дорогу») до «Железной дороги» Александра Блока («Под насыпью, во рву не кошенном»).
От несчастной любви Гребинки родилось и знаменитое полотно «Неравный брак». После публикации его почти автобиографического рассказа об измене любимой, его сюжет и герой были изображены учеником Мокрицкого Пукиревым в этой картине.
Картина Пукирева «Неравный брак» — по мотивам творения Гребинки
Кобзарь и выходка с графом в рекламе
Именно Аполлон Мокрицкий, кстати, озаботился выкупом Тараса Шевченко из крепостных. По его настоянию Карл Брюллов обратился к владевшему поэтом Энгельгардту, но не смог убедить его отпустить того бесплатно. Ускорил дело случай. Переполненный заказами портретов Брюллов, всех, кто ему не нравился, поручал писать Шевченко.
Так в те времена выглядел Шевченко. Карандашный набросок, сделанный Карлом Брюлловым
Привередливого графа Клейнмихеля можно было писать очень по-разному…
Но Тарас принадлежал Энгельгадту. И граф попросил продать ему раба. Согласился даже на цену в 2500 рублей, что в 5 раз превышало стоимость квалифицированного крепостного. Энгельгардт похвастался выгодной сделкой жене. Но Софи с ужасом поняла, что ждет Тараса у врага.
Софи Энгельгард вмешалась, чтобы спасти Шевченко
Гребинка подключил Василия Жуковского к выкупу Тараса Шевченко
Портрет Жуковского кисти Карла Великого, то бишь Брюллова, сыгравший ключевую роль в судьбе Кобзаря
Первое издание Кобзаря вышло благодаря карточному долгу
Вот как Мартос пишет об этом и вообще о знакомстве с Тарасом Григорьевичем: «Шевченка я знал коротко. Я познакомился с ним в конце 1839 года в Петербурге, у милого, доброго земляка Е. П. Гребенки, который рекомендовал мне его как талантливого ученика К. П. Брюллова… Я просил Шевченка сделать мой портрет акварелью, и для этого мне надобно было ездить к нему.
Квартира его была на Васильевском острове, невдали от Академии художеств, где-то под небесами, и состояла из передней, совершенно пустой, и другой небольшой, с полукруглым вверху окном, комнаты, где едва могли помещаться кровать, что-то вроде стола, на котором разбросаны были в живописном беспорядке принадлежности артистических занятий хозяина, разные полуизорванные, исписанные бумаги и эскизы, мольберт и один полуразломанный стул; комната вообще не отличалась опрятностью: пыль толстыми слоями лежала везде, на полу валялись тоже полу изорванные, исписанные бумаги, по стенам стояли обтянутые в рамах холсты, на некоторых были начаты портреты и разные рисунки.
Однажды, окончив сеанс, я поднял с пола кусок исписанной карандашом бумажки и едва мог разобрать четыре стиха:
Червоною гадюкою
Несе Альта вісти,
Щоб летіли круки з поля
Ляшків-панків їсти.
«Що се таке, Тарас Григорович?» — спросил я хозяина. «Та се, добродію, не вам кажучи, як іноді нападуть злидні, то я пачкаю папірець», — отвечал он. «Так що ж? Се ваше сочинение?» — «Еге ж!» — «А багато у вас такого?» — «Та є чималенько». — «А де ж воно?» — «Та отам, під ліжком у коробці». — «А покажіть!»
Шевченко вытащил из-под кровати лубочный ящик, наполненный бумагами в кусках, и подал мне. Я сел на кровать и начал разбирать их, но никак не мог добиться толку.
«Дайте мені оці бумаги додому, — сказал я, — я їх прочитаю». — «Цур йому, добродію! Воно не варто праці». — «Ні, варто — тут є щось дуже добре». — «Йо? Чи ви ж не смієтесь із мене?» — «Та кажу ж, ні!» — «Сількось, візьміть, коли хочете, тільки, будьте ласкав!, нікому не показуйте й не говоріть». — «Та добре ж, добре!»
Взявши бумаги, я тотчас же отправился к Гребенке, и мы с большим трудом кое-как привели их в порядок и, что могли, прочитали.
При следующем сеансе я ничего не говорил Шевченку об его стихах, ожидая, не спросит ли он сам о них, но он упорно молчал; наконец я сказал: «Знаете що, Тарас Григорьевич? Я прочитав стихи — дуже, дуже добре! Хочете — напечатаю?» — «Ой ні, добродію! Не хочу, не хочу, далебі, що не хочу! Щоб іще попобили! Цур йому!»
Много труда стоило мне уговорить Шевченка; наконец он согласился, и я в 1840 году напечатал «Кобзаря».
При этом не могу не рассказать одного обстоятельства с моим цензором.
Это был почтенный, многоуважаемый Петр Александрович Корсаков.
Последняя пьеса в «Кобзаре» (моего издания) — «Тарасова Ніч». С нею было найболее хлопот, чтобы привести ее в порядок. Печатание приближалось уже к концу, а она едва только поспела. Поскорее переписавши ее, я сам отправился я Корсакову, прося его подписать ее.
«Хорошо! — сказал он. — Оставьте рукопись и дня через два пришлите за нею». — «Нельзя, Петр Александрович, в типографии ожидают оригинала». — «Да мне теперь, право, некогда читать». — «Ничего, подпишите не читавши; все же равно вы не знаете малороссийского языка». — «Как не знаю?» — сказал он обиженным тоном. — «Да почему же вы знаете малороссийский язык?» — «Как же! Я в 1824 году проезжал мимо Курской губернии». — «Конечно, этого достаточно, чтобы знать язык, и я прошу у вас извинения, что усомнился в вашем знании, но, ей-богу, мне некогда ждать; пожалуйста, подпишите скорее, повторяю, в типографии ожидают оригинала». — «А что, тут нет ничего такого?» — «Решительно нет».
Добрейший Петр Александрович подписал; «Кобзарь» вышел".
Что почитать еще? Тест от LifeGid: узнайте свой характер по алкоголю
Гребинка влюбился в родственницу Энгельгардта и написал «Очи черные»
В 1842-м умер отец. И Евгений поехал домой. Потом навестил его побратимов. Среди них был Василий Ростенберг, у которого он увидел внучку, 15-летнюю Марийку. Она очаровала 30-летнего Гребинку.
Некоторые полагают, что это избранница Евгения Гребинки. Кстати, и она тоже с собакой! Автор — Тарас Шевченко
Шевченко и Закревская
В Киеве остались ночевать в «Зеленой гостинице» на Московской. В ресторане выпившая публика пела что-то на мотив французского военного марша, и после второй или третьей рюмки, на этот мотив у Гребинки и сложились «Очи черные, очи страстные…». В Петербурге их напечатала «Литературная газета». И зазвучал романс повсеместно.
Гребинка проснулся знаменитым
В Санкт-Петербурге не было издания, где не печатались бы произведения Гребинки. В «Отечественных записках» вышел упомянутый уже нами роман «Чайковский», в основу которого легли семейные пересказы и рассказы столетнего запорожца Никиты Коржа. Гребинка читал лекции по ботанике и минералогии в Институте Горных инженеров. Все братья и сестра обеспечивали уже себя сами. И наконец, он почувствовал себя зажиточным человеком.
Портрет Гребинки с неизменной его собакой, хранящийся в Черниговском художественном музее
Вскоре болезнь обострилась, и он не выходил на улицу, но когда нужно было помочь коллеге, Гребинка таки помчал к начальству. Он промерз в открытой коляске и свалился в лихорадке, а через пару недель умер. По его просьбе, похоронили Евгения Павловича на родном кладбище в Убежище, ныне — Марьяновка Гребенковского района Полтавской области.
В Киеве в 2017 году открыли мемориальную доску в честь Гребинки. Она появилась на ул. Московской, 30, где писатель часто останавливался и творил.
Что почитать еще? Катаев. Алмазный мой телец
