Кто такой Виктор Некрасов и какой след он оставил потомкам, журналист LifeGid Алекс Панченко и писатель Алексей Курилко обсудили в рубрике «Литература»
ЗАБЫТЫЕ «ОКОПЫ»
Недавно один знакомый заметил у меня в руках книгу «Изгой» — сборник воспоминаний о писателе Викторе Некрасове. Том самом, что написал одно из самых жестких произведений о войне «В окопах Сталинграда», всеми способами добивался распространения информации о трагедии в Бабьем Яру, которая замалчивалась властями, вернул Киеву из небытия дом Булгакова на Андреевском спуске. Так вот, тот знакомый никогда не слышал об этом писателе. Имя Некрасова для него — пустой звук. И стало мне обидно — неужели все, забыт? Что думаешь, Леша?
Алекс, дружище! Я мог бы тебя цинично подколоть, сказав, что если твои знакомые не имеют никакого представления о творчестве Виктора Некрасова, то это говорит лишь об их низком интеллектуальном уровне. Но, боюсь, что беглый опрос и моего ближайшего окружения будет иметь такие же плачевные результаты.
Я не поленился и провел такое себе исследование. Из 25 человек 20 вообще не знают, кто это. Хотя часть из них смутно припомнила некоего бородатого поэта, стихами которого «пичкали» в школе — перепутали Виктора Платоновича с Николаем Алексеевичем. Еще пятеро имеют понимание, что это за персона, но никогда не читали его произведений.
А ведь Виктор Некрасов, мало того что превосходный писатель и наш соотечественник, до конца дней своих сохранивший восторженную любовь к родному Киеву, один из легендарных классиков советской, а затем и антисоветской литературы, — так он еще и замечательный человек, чья жизнь вполне заслуживает описания в остросюжетном романе. На его долю пришлось столько всего, что другому и за три жизни не пережить. Только вот я, мысленно пересматривая судьбу Виктора Некрасова, даже не могу с уверенностью сказать, что хотел бы себе такую же.
А вот творческая судьба писателя меня восхищает, несмотря на все неудачи и горести, порой ее сопровождавшие. И, конечно, я преклоняюсь перед его мастерством. Он не только незаслуженно забыт и обделен нашим вниманием сейчас — он и при жизни был явно недооценен. Ведь даже так называемые почитатели Некрасова только и помнят, что он — автор великой, а по мне — и самой грандиозной повести «В окопах Сталинграда», за которую писатель в 1947 году получил Сталинскую премию. Это при том, что повесть была настолько правдива, что за ее публикацию приходилось сражаться. Ведь до Некрасова войну было принято описывать иначе, героически и пафосно, каждый был готов умереть за Советскую Родину, как его учила любимая партия, с именем дорогого товарища Сталина на устах, с партбилетом в одной руке, с красным знаменем — в другой. В какой же руке он держал оружие — приходилось только гадать.
Как ни странно, но «пробить» «Окопы» в печать помог сам Сталин. Именно он дал добро на публикацию книги, в которой не было ни капли советского официоза! Видимо, у вождя во время чтения повести было на редкость сентиментальное настроение — потому что иначе объяснить, почему он дал добро, невозможно. Это так же странно и необычно, как взять и разрешить издание «Белой гвардии» Булгакова к юбилею Октябрьской революции.
«В окопах Сталинграда» — гениальная вещь, поражающая своей простотой, наблюдательностью, лаконичностью и неприкрытой достоверностью. Только разве кроме нее он ничего не писал? А как же повесть «Кира Георгиевна», в которой автор еще раньше Солженицына затрагивает тему возвращения из советских лагерей? А ведь в конце пятидесятых гулаговские возвращенцы раздражали многих в правящей верхушке. При этом до оттепели было еще минимум три года.
Он был человеком, который раздражал не только письмом. Есть множество свидетельств его резких высказываний и скандальных поступков. Кто-то скажет: сам виноват, был на вершине славы, а скатился в диссиденты, а затем и вовсе был выдворен из страны. Так никто и не спорит, что сам — только не виноват! Виноватым он себя не признавал — и правильно делал.
Когда его заставляли прилюдно покаяться, он такую ответную речь произнес, что те, кто должен был его топтать, аплодировали. Настоящий мужик — что тут скажешь!
Он просто привык всегда говорить и писать то, что думал. Это его право, а не вина. Право, которое тянуло лет на десять тюрьмы минимум. Взять хотя бы одно из самых безобидных высказываний Виктора Некрасова начала 70-х: «…и я пошел в Манеж поглазеть на портрет Брежнева блудливой кисти Налбандяна. Впечатление яркое — как будто г**на пожевал». Главное, написано без желания нарочно эпатировать или кого-то провоцировать. Чувствуется — сказано от чистого сердца.
ФИЛЬМ «СОЛДАТЫ» — СО СТРАНИЦ В КИНЕМАТОГРАФ
Виктор Некрасов снимался в фильме «Солдаты»
Самая известная из всех киноработ — драма «Солдаты» — экранизация знаменитых некрасовских «Окопов». В этом фильме свою первую роль сыграл Иннокентий Смоктуновский, будущий главный Гамлет советского кинематографа. Сам Виктор Платонович отметился в картине небольшой хулиганской ролью: он сыграл в массовке смешного пленного немца. После нескольких лет проката в конце 1950-х картину надолго положили на полку. После многолетнего перерыва фильм был показан по телевидению вновь лишь 9 мая 1991 года.
Нашел дом Турбиных и придумал замок, которого не существовало
Виктора Некрасова, пожалуй, можно назвать одним из самых киевских писателей. При этом ни один другой писатель не сделал для своего родного города столько, сколько сделал Виктор Платонович.
«ДОМ ТУРБИНЫХ». Именно так назывался знаменитый очерк Некрасова, опубликованный в журнале «Новый мир» (1967 год, № 8). Чем же он так знаменит? А тем, что в нем писатель рассказывает, как отыскал дом Турбиных — то самое здание из «Белой гвардии» Михаила Булгакова. Вот что он пишет: «В романе дан совершенно точный его портрет. «Над двухэтажным домом № 13, постройки изумительной, в саду, что лепился под крутейшей горой, все ветки на деревьях стали лапчаты и обвисли… Дом накрыло шапкой белого генерала, и в нижнем этаже (на улицу — первый, во двор под верандой Турбиных — подвальный) засветился слабенькими желтенькими огнями».
По этому «портрету» дом и нашли. Почему-то до Некрасова никто не догадался сделать этого, очевидно, думая, что дом — выдумка Михаила Афанасьевича. А он взял и просто задумался над тем фактом, что в романе даны реальные названия киевских улиц, и лишь две из них переименованы: Андреевский спуск — на Алексеевский, а Мало-Подвальная стала Мало-Провальной. По сути, ВПН (так его частенько звали друзья) расшифровал литературную игру Мастера, заселившего Турбиных в дом Булгаковых. После этой публикации люди стали приходить к дому, приносить туда цветы и писать на стенах «Здесь был Булгаков». Чем это все закончилось, хорошо известно: сегодня в этом доме — литературно-мемориальный музей писателя.
Благодаря Некрасову все узнали о Доме Турбиных Булгакова
Защитник Бабьего Яра
Писатель считал подлостью то, что правительство пыталось замять массовый расстрел евреев в Бабьем Яру. Аргумент чиновников был убийственным: никакого монумента трусости — мол, не к лицу советским гражданам было идти на расстрел, как послушные овцы. То, что в толпе были преимущественно женщины, дети и старики, которые физически не могли оказать сопротивление, их не волновало.
«Сейчас в архитектурном управлении города Киева мне сообщили, что Бабий Яр предполагается „залить“, иными словами, засыпать, сровнять, а на его месте сделать сад, соорудить стадион… Возможно ли это? Кому это могло прийти в голову — засыпать овраг глубиною в 30 метров и на месте величайшей трагедии резвиться и играть в футбол?» — писал Некрасов.
Виктор Платонович водил по родному Киеву уже тогда знаменитого друга Евгения Евтушенко, после чего в «Литературной газете» была опубликована поэма «Бабий Яр». То, что это место не забыто и там стоит памятник, во многом заслуга Виктора Платоновича.
Некрасов успел поработать и архитектором
В 1936 году Виктор Некрасов окончил архитектурный факультет Киевского строительного института (учился у знаменитого архитектора Иосифа Каракиса). Будущий писатель даже успел немного поработать по специальности. Об этом мало кто знает, но шикарная лестница на Аскольдовой могиле — его рук дело: именно ее он разработал в дипломном архитектурном проекте (середина 30-х годов). В одном из альбомов писателя есть фото этой лестницы с шутливой подписью автора: «Уникальная лестница».
Кроме того, в 1929—1930 годах Некрасов принимал участие в работах по проектированию и возведению столичного железнодорожного вокзала (открыт в 1932 г.)
