Маркес — почему задолжал 5000 песо, что делал в городке Чоп и о приговоре в его знаменитом романе — писатель Алексей Курилко и журналист Анастасия Белоусова.
Его до сих пор делят три страны
Лауреат Нобелевской премии по литературе Габриэль Гарсиа Маркес прожил 87 лет (фото AFP)
Давай, Алексей, в этот раз нарушим традицию и начнем с тебя. С чем у тебя ассоциируется наш сегодняшний герой и нравится ли тебе книга «Сто лет одиночества», за которую он получил Нобелевскую премию?
Гарсиа Маркес получил Нобеля не только за «Сто лет одиночества», а в целом за вклад в литературу и за укрепление дружбы между разными странами. Ведь он около 10 лет был представителем трех стран — Колумбии, Мексики и Латинской Америки.
Хотя многие упрекали его за дружбу с Фиделем Кастро…
Да, Анастасия, тот все же был диктатор. «Осень Патриарха» Маркес создал из впечатлений от дружбы с Кастро, хотя тогда диктатор был еще не так стар.
Но в главном герое есть и черты других диктаторов, таких как Фульхенсио Батиста (Куба), Порфирио Диас (Мексика) и даже Сталин. Ведь недаром в 1955 году во время посещения СССР Маркес мечтал побывать в мавзолее и увидеть Сталина, чья личность легла в основу образа главного героя. Потому дружба с Кастро дала Маркесу лишь пару штрихов. Хотя надо отдать должное, что «Осень патриарха» Габо переписывал около пяти раз.
«Правда или вымысел — какая разница? Все станет правдой со временем, любая фигня!» (цитата из «Осени патриарха»)
Маркес ездил в СССР как репортер и написал прекрасную статью о своих впечатлениях под названием «22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы». Мне очень нравится его выражение: «Страны подобны женщинам; если хочешь узнать их, нужно увидеть их такими, какими они бывают по утрам, встав с постели». Классно как!
Кстати, в мавзолей Маркес попал со второго или третьего раза, и больше всего писателя поразило «изящество его рук с длинными прозрачными ногтями. Это женские руки». Именно эти «женские руки» Сталина Маркес и опишет в «Осени патриарха».
«Обычно он приходил ко мне напуганный чем-либо и постаревший от страха, такой, каким он предстал передо мной впервые, когда молча протянул ко мне свои руки, свои круглые ладони, туго, как жабий живот, обтянутые гладкой кожей, — никогда прежде и никогда потом я не видела таких рук…» (цитата из «Осени патриарха»)
Что Маркес делал в городке Чоп
Кстати, Анастасия, мало кто знает, что первым в СССР Маркес окажется в украинском городке Чоп, где пробудет около пяти часов. Об этом даже написано в его биографии. Но вернемся к роману. Нобелевской премии Маркес и его произведения, конечно же, заслуживали, в том числе и «Сто лет одиночества», учитывая, что это его всего лишь второй роман. Книга, на которую он поставил все: репутацию, деньги, работу, благополучие.
Вспомни, когда опубликовали первый роман, он не произвел особого фурора. Тем не менее вскоре к Маркесу приехал какой-то журналист взять у него интервью как у писателя, «который вошел в десятку лучших писателей Латинской Америки». Услышав, что он входит в десятку лучших, Маркес был ошарашен. Конечно, ему это польстило и сразу же захотелось работать дальше, войти в пятерку, тройку… Возглавить это сообщество даже, почему нет?
Тем более если учесть, что в этом списке были Кортасар, Борхес! А Маркес, если я не ошибаюсь, тогда был обычным репортером, журналистом!
Да, а еще адаптировал сценарии иностранных фильмов. Украина чем-то похожа сейчас на тогдашнюю Колумбию. Мы берем лучшие наработки у развитых стран, но для того, чтобы купить их проект, чаще всего денег нет. Тогда мы адаптируем «под себя» и выдаем якобы за свой продукт. Тем же занимался и Маркес.
Но вернусь к его книгам. Повесть «Полковнику никто не пишет» принесла ему премию в 3000 долларов — сумма по тем временам огромная для Колумбии. На эту премию он купил автомобиль и небольшой домик, в котором и решил писать «Сто лет одиночества»…
«Мы были в Советском Союзе. Поезд остановился, возле железнодорожного полотна открылся люк в земле, и прямо из подсолнухов выросла группа солдат с автоматами. Мы так и не поняли, куда вел этот люк. Поблизости стояли фанерные мишени в человеческий рост для стрельбы в цель, но нигде не было видно никакого строения. Единственное объяснение, какое можно было найти, — то, что здесь, видимо, находилась подземная казарма.
Солдаты удостоверились, что никто не прятался под вагонами. Два офицера поднялись проверить паспорта и фестивальную аккредитацию. Они рассматривали нас с усердным вниманием, пока наконец не убедились, что мы похожи на свои фотографии. Это единственная граница в Европе, где предпринимаются подобные меры предосторожности.
Городок Чоп — в двух километрах от границы — первый на западе населенный пункт Советского Союза. Хотя последние делегаты фестиваля проехали здесь неделю назад, станция все еще была украшена картонными голубями, лозунгами мира и дружбы на разных языках и флагами со всего мира. Девушка в синей форме сообщила, что можно погулять по городу, так как поезд на Москву отправляется в девять вечера.
В центральном зале вокзала, по обе стороны от входа, ведущего прямо на городскую площадь, стояли недавно окрашенные серебряной краской две статуи в полный рост: Ленин и Сталин, оба в штатском и во вполне домашних позах. Русский алфавит таков, что, мне казалось, буквы на объявлениях разваливаются на части, и это производило впечатление разрухи. Одна француженка поразилась бедности людей, а я не заметил, чтобы они были особенно плохо одеты, — наверное потому, что уже больше месяца жил за «железным занавесом», а девушка находилась сейчас во власти тех ощущений, какие испытал я раньше в Восточной Германии.
В центре площади по хорошо ухоженному, утопающему в цветах скверику, разбитому вокруг бетонного фонтана, прогуливались военные с детьми. На балконах кирпичных домов, свежеокрашенных в яркие, простые тона, и у дверей магазинов без витрин — всюду были люди, вышедшие подышать вечерней прохладой. Несколько человек, нагруженных чемоданами и сумками с едой, ожидали своей очереди за единственным стаканом перед тележкой с газированной водой. Здесь царили деревенская атмосфера и провинциальная скудость, мешавшие мне ощутить разницу в десять секунд, что отделяла меня от колумбийских деревень. Это словно подтверждало, что Земной шар на самом деле еще более круглый, чем мы предполагаем, и достаточно проехать лишь 15 тысяч км от Боготы к востоку, чтобы вновь оказаться в поселках Толимы" (Маркес, «22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы»).
Колумбийский Хэм
Кстати, Алексей, изначально Маркес хотел назвать роман «Дом», в котором происходит… все.
А первая фраза «Много лет спустя, перед самым расстрелом, полковник Аурелиано Буэндиа припомнит тот далекий день, когда отец повел его поглядеть на лед» пришла ему в голову по дороге на загородную прогулку с семьей. После чего Маркес резко заворачивает машину и возвращается домой.
Боясь потерять эту фразу, Габо сотни раз повторял ее про себя. А затем он сообщил удивленной жене, что они продадут машину, почти всю бытовую технику, он отдаст эти деньги жене и просит у нее пару лет, чтобы он ничем не занимался, кроме как писал роман. И Мерседес пошла на этот договор. Дальше в своих биографиях он красиво описывает, мол, писал 18 месяцев, но это скорее позерство — писал он около года, причем с перерывами. Но дело даже не в этом. Когда он дописал роман, жена уже потратила все данные им деньги! Более того, они вошли в долги.
Да, я читала, что они задолжали мяснику 5000 песо — огромные деньги. Но так как пошел слух, что Габо пишет очень важную книгу, все лавочники хотели принять участие и с удовольствием давали в долг!
Фен жены Мерседес
Всё Мехико знало, что их писатель пишет какую-то особенную книгу, которая принесет большие дивиденды. Вообще первые вещи Маркеса были достаточно реалистичны, и критики упрекали его в схожести с молодым Хэмом. Его так и называли — «наш колумбийский Хэм». Но зачем ему быть «еще одним»?
Как-то Маркес прочел книгу одного из представителей мистического реализма и сказал — вот, это мой стиль! Насколько его «Сто лет одиночества» выдержан именно в этом жанре — разговор отдельный, а пока вернемся к процессу написания.
Меня восхищает его жена Мерседес. Когда они пришли на почту, чтобы отправить эти 400 страниц текста, то из-за безденежья смогли переслать только половину романа. Когда редактор стал умолять прислать вторую часть и осыпал автора восторгами, Маркес заложил миксер и фен Мерседес и на вырученные деньги отослал вторую половину. Вот когда они вышли из главпочтамта без единой копейки, Мерседес и сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим». В другом переводе я читал, мол, что она сказала: «Надеюсь, твой роман не полное дерьмо».
Без единой точки
Кстати, Анастасия, а ты знаешь, что первая рукопись романа была написана без единой точки?
Нет, но почему?
Ну вот так, он никак не мог закончить предложение. Там были все знаки препинания, кроме точки. Не было ни одного законченного предложения. Но потом ему сказали, что и в этом не он первый. Тогда Маркес расставил точки. Есть только одна глава в две с половиной страницы, где рассуждения, вернее, жалобы на жизнь одного героя поданы так, как Габо задумывал изначально — одним длинным предложением.
Когда все горели романом «Сто лет одиночества», я принципиально не читал. Так было и с Земфирой, и с Цоем. Когда все уставали и перегорали ими, я начинал интересоваться. «Сто лет одиночества» я прочел, когда многие уже ругали Маркеса и считалось дурным тоном говорить, что это шедевр. Словом, общая похвала не оказывает на меня влияния. Наоборот, когда все вокруг говорят, что это хорошо, то я невольно начинаю сомневаться.
Маркеса я сначала прочел. «Полковнику никто не пишет» — мне очень понравилось. «Любовь во время чумы» ужасно не понравилась, а вот «Сто лет одиночества» — это действительно шедевр, вершина творчества Маркеса! Да и вообще это один из лучших романов ХХ века, наравне с «Мастером и Маргаритой» и «Тихим Доном».
Габриэль Гарсиа Маркес: «Дивное свойство — способность думать о прошлых радостях без горечи и раскаяния». Фото AFP
Эталон женщины
Представь, Алексей, а я первый раз даже не смогла дочитать его до конца. Остановилась, когда умерла Урсула — жена первого Хосе Буэндиа. Как по мне, Урсула — самый адекватный человек во всем романе. Я до сих пор помню момент, как она скрывала, что уже ничего не видит, изучая ежедневную траекторию передвижения своих родных. Оказалось, на самом деле люди каждый день делают приблизительно одно и то же, ходят в одни и те же места, и вообще очень предсказуемы.
Второе, что я вынесла из этого романа, — что наша жизнь — просто маленький фрагмент мироздания. Что мы так же состаримся, как и все (хотя кажется, что этого никогда не случится и мы умрем молодыми), станем обузой, и нас, как первого Буэндиа — того самого основателя Макондо, великого фантазера и романтика, — привяжут в итоге к дереву, где он, собственно, и умрет. Но даже он на меня не произвел такого впечатления, как Урсула.
Это и неудивительно, ведь Урсула — мать, прообраз Евы, первой женщины, или Геи — матери земли в других религиях. Понятно, что с ее смертью дом приходит в запустение. Как и предсказывалось в свитках цыган, если ты помнишь. Для меня Урсула — вообще эталон женщины.
Когда я однажды у студийцев «Черного квадрата» (театр, в котором служит Алексей Курилко. — Авт.) спросил, какая литературная героиня для вас эталон, ни одна не называла Урсулу! Мне было очень обидно! Это тип истинной женщины. А настоящим мужчиной я считаю полковника Аурелиано Буэндиа.
Пересказ в стиле YouTube
Когда готовилась, то нашла на YouTube, как тинейджеры перед камерой пересказывают своими словами классические произведения. Так вот, по их пересказу выходит не «Сто лет одиночества», а какой-то мексиканский сериал. Тот спал с той, а та с другим, а тут инцест, и имена одинаковые, и благо все в итоге умерли.
Главное, Алексей, ведь придраться не к чему — сюжет да, такой и есть. Но ведь у Маркеса сюжет вообще играет второстепенную или третьестепенную роль. Тут же образы-символы, мифология целая! Но если смотреть просто сюжет и ничего более, то да, мыло мыльное.
А что ты удивляешься, Анастасия? Читатели разные, их уровень тоже разный, да и возраст немаловажен для восприятия!
Я потом еще мальчика послушала, который своим пацанским языком весь роман за 8 минут пересказал. Даже страшно стало. Ведь молодежь вот это все послушает и решит, что в ХХ веке Нобеля за мыльные сериалы давали! Я бы на месте Маркеса расстроилась, услышав спустя полвека такой отзыв.
Да, автор взял простой сюжет с максимальным количеством пороков, которые честно и с тонким юмором описал. А так, как те дети, так мои знакомые атеисты Библию пересказывали. Один к одному! Я уж грешным делом подумала, что, может, Маркес этим романом решил поиздеваться над Ветхим Заветом? Сделал свой Ветхий Завет?
История детей Каина
Гарсиа Маркес об этом вряд ли думал. Если условно поделить писателей на риторов и трансляторов, то Маркес — транслятор. Он сам не всегда понимает, что имеет в виду. Моя версия, что это ветка Каина. История Каина и его детей. Каина Господь выгоняет, но не убивает. Проклинает, да! Изгоняет. Но у Каина даже были дети — правда, отмеченные «каиновой печатью».
Заметь, всех 17 детей, которых крестил священник, их потом убивали в этот крест. Как тебе символ? Они обречены! Это приговор. Это не история города. Это Божий приговор всему роду. И он объявлен уже в самом заглавии романа: «Сто лет одиночества». Он начался свиным хвостиком, и свиным хвостиком закончился.
Давай напомним читателям, что в роду главной героини Урсулы был пример, когда ребенок родился со свиным хвостом и умер в 40 лет, пытаясь от этого хвоста избавиться. У самой Урсулы дети рождались нормальными, но через поколение, когда ее потомки снова вступили в инцест, снова родился ребенок с хвостиком свиньи, которого насмерть загрызли муравьи!
Тотальное одиночество
Да, ибо все имеет цикличность. Все четыре поколения, при всей своей непохожести, страдают от одного и того же — тотального одиночества. У одного сотни баб — и он одинок, второй — полковник, который поднял около тридцати восстаний и все проиграл, но люди продолжали идти за ним! В результате он прошел ад войны, заслужил уважение и славу, но в бойнях и убийствах он растерял свою душу и в итоге очертил вокруг себя круг, в который никто не имел права входить.
Словом, каждый из этой семьи Буэндиа страдает от одиночества, но страдает по самым разным причинам. Кто-то женился на своей родственнице, не зная этого, кто-то запирается в доме, потеряв надежду на любовь, кто-то сходит с ума, кого-то изгоняют… А почему? С одной стороны, все они грешат, врут, предают, обманывают, убивают, безумствуют… И только цыган Мелькиадес пытается хоть как-то помочь этому роду, но и он умирает достаточно быстро, оставив только свиток-пророчество.
Тут вообще цыгане — носители прогресса. Как один из богов, недаром он потом ненадолго воскресает… Кстати, мэр поселка Аракатака в Колумбии, где родился Маркес, не так давно предложил переименовать его в Макондо (прообразом вымышленного города Макондо, в котором происходит роман «Сто лет одиночества», стала именно Аракатака. — Авт.). На референдуме 90% проголосовали «за», но не хватило буквально парочки процентов. Поэтому не переименовали.
В основе сюжета «Сто лет одиночества» — история деда Маркеса
Может, это и к лучшему, Алексей. Городок Макондо ведь плохо кончил — исчез с лица земли.
Габриэль Маркес «Минута примирения стоит больше закадычной дружбы» (фото AFP)
Одним словом, этот роман — история поколения Каинов — людей, проклятых Богом за смертные грехи. Ведь Каин — первый человек, совершивший убийство. Так и Хосе Буэндиа убил человека — тоже, по сути, брата, который посмел оскорбить его жену. Кстати, ты знаешь, Алексей, что дед Маркеса по той же причине вынужден был уйти из своего селения в Аракатаку, куда позже отправят и маленького Габо… Так что Маркес ничего и не придумывал, многое здесь правда!
История этого города — история цивилизации. Каждая новая цивилизация начинается с преступления, потом изгнания, потоп, засуха, потом золотой век процветания, который завершится апокалипсисом… Маркес намекает — если вы пойдете дорогой Каина — будет вам Макондо.
Но меня расстраивает в романе безысходность. Каждое поколение Буэндиа все мельче, примитивней.
Так и в нашей жизни происходит. Мы быстрее перемещаемся по миру, все убыстряется и сокращается, и личности в том числе. Так и у Маркеса. На описание первых героев у него уходит много глав, но с каждым новым героем эти описания все короче, потому что все повторяется. Время сокращается. И творец этого мира, в данном случае Маркес, дает все меньше информации. И мы все четче ощущаем этот приговор «Сто лет одиночества». Одиночества без любви к друг другу.
Кстати, ведь и примеров любви в романе немного — только у первого героя и у последнего. Славянофилы, любят говорить, что все украдено из русской литературы. Мол, «Сто лет одиночества» взяты из «Города Глупова» Салтыкова-Щедрина — с теми же пародийными моментами человеческой истории. Кто знает? Ничего нового не создано, ничего не меняется. А это значит — мы не так уж далеко ушли от Латинской Америки!
Что бы еще почитать? А попробуйте Балет «За двумя зайцами» — 7 фактов о невероятной премьере
