В 40 лет Астрид Линдгрен впрыгивала в отъезжающий автобус, теряя туфлю, а в 80 лазала по деревьям. О роли Карлсона и Пеппи в нашей жизни спорят писатель Алексей Курилко и журналист Анастасия Белоусова.
«Малыш и Карлсон» оброс анекдотами, историями и воспитал всех нас
Настоящий трикстер
Нет, Алексей, ты не угадал! В моем случае — нет! Когда речь заходит об Астрид Линдгрен, я первым делом вспоминаю именно Карлсона, а не Пеппи Длинныйчулок, как большинство девочек во всем мире. Даже больше скажу: Пеппи меня раздражала, я даже не смогла дочитать эту книгу.
Может потому, что не видела ничего смешного в ее ботинках на вырост — потому что именно такие нам покупали родители. Или в колготках — они были гораздо лучше того убоища, в которое нас вынуждены были одевать наши мамы. Совковые колготки оттопыривались на коленках, сползали, и их постоянно надо было подтягивать, а ноги в них выглядели гораздо ужаснее, чем чулки Пеппи. Да и… ну не знала я тогда, что такое чулки! Это если уж совсем честно и по секрету. Ну, а то, что она была без родителей, меня не смущало. Может, потому, что мы и сами родителей видели только по вечерам и выходным. Словом, не «зашла» в мою душу Пеппи. Другое дело — Карлсон!
Хочешь сказать, тебе нравились проказы Карлсона? Ты была сорвиголова? Вот уж никогда бы не подумал.
Нет, что ты! Я представляла себя Малышом, к которому приходит вот такой вот вредный воображаемый друг. Малыш — послушен, как и я. А вот его воображаемый друг — проказник и баловник. Мне бы хотелось стать немножко такой, хотелось бы с ним побеситься, но не хотелось расстраивать родных.
Ну, кто же об этом думает, когда хочется повеселиться?! Ну, расстроятся родные, ну, поворчат, поставят в угол, может, даже на гречку. Подумаешь! Это ведь сущие пустяки, дело житейское! Дети никогда не думают о последствиях. А Карлсон, по сути, просто вечный ребенок, в котором сосредоточены недостатки, присущие всем детям в той или иной степени. Он альтер эго самого Малыша, его темная сторона. Малыш добр, честен, справедлив, воспитан, послушен, прилежен, скромен. Словом, ему достались все положительные качества ребенка. А Карлсон — носитель отрицательных черт!
Кстати, именно поэтому, должно быть, в Швеции Карлсон не столь популярен, как Пеппи. Хуже того: Карлсона там не очень-то и любят! Считается, что книга о нем плохо влияет на детей, как и сам Карлсон на Малыша. Позволь процитировать слова советника по культуре Швеции, который однажды на полном серьезе выразил официально отношение современных шведов и свое лично к этому герою. Он сказал, что Карлсон — не кто иной, как абсолютно вредный, нечестный и хитрый провокатор.
«Пеппи Длинныйчулок» нравится далеко не всем
Само собой, Карлсон — далеко не ангел, мягко выражаясь. Но и у него можно было поучиться кое-чему полезному. Помню, как меня до глубины души поражала любовь Карлсона к самому себе — меня-то ведь учили, что нужно любить и уважать других! А он такой молодец — все куски лучшие не брату отдавал, как меня учили, а брал себе. И паровую машину взорвал, и домомучительницу укрощал.От фразы «Пустяки, дело житейское» мама меня быстро отучила — пару раз шлепнув слегка по заду за какую-то шалость. Зато фраза «Не всегда можно ответить да или нет. Вот скажи, ты перестала пить коньяк по утрам, ответь, да или нет?» стала для меня таким же слоганом, как булгаковский «кирпич никогда просто так на голову никому не падает».
Тут вот какая штука! По количеству недостатков Карлсон — просто чемпион. Самый-самый, как он сам бы сказал. Он сущий бес. Мефистофель у Гете, Карлсон у Малыша. Он врун, хвастун, обжора, симулянт и шантажист, выманивающий подарки. Он не умеет читать и писать, он невежа, хам, эгоист, обманщик, манипулятор и подстрекатель. Но, что удивительно, мы его все равно любим. Почему?
…
А потому что он обаятельный. Помнишь? «Я — самое обаятельное привидение в мире». А главное, он открыто демонстрирует свои недостатки, тем самым указывая на их наличие. Кстати, ты знаешь, что в Швеции о неисправимом хвастуне и вруне так и говорят, мол, он у нас «с пропеллером».
Что значит, что «он персонаж отрицательный»?
Нет: положительный, но с отрицательными качествами. Он трикстер! И он необходим! Я тебе больше скажу! Не будь в нашем детстве Карлсона, этого идеального супергероя темной стороны, персонажа, который оправдывал наших «внутренних чертят», мы бы вырастали еще более неврастеничными, чем теперь.
Поскольку мы были бы как Малыш, слишком правильными, и нас мучило бы чувство вины за то, что мы не стопроцентно идеальные. Либо мы были бы слишком правильными, а все подавленное внутри выходило бы боком, но уже в качестве явного отклонения… Малыш и Карлсон вместе — цельный образ ребенка, и один без другого — нечто ужасное.
Кстати, если подходить к вопросу серьезно, то Малыш и выдумал себе Карлсона, чтобы не сойти с ума. В первой повести, если помнишь, Карлсона никто, кроме Малыша, ни разу не видел. И только в конце второй его постепенно принимают за реально существующего, но только близкие. Сейчас даже дали этой детской склонности дополнять свою личность в детстве воображаемым другом медицинское название. И в честь кого?
Астрид?
Нет, ее героя! Карлсона! Так и назвали: «Синдром Карлсона». Обычно ему подвержены дети, причем очень умные дети — с высоким показателем интеллекта и богатой фантазией. Это их и спасает! Доктора-психологи полагают, что синдром Карлсона помогает таким детям пережить тяжелый этап в жизни, а сам синдром считают вполне нормальным «явлением, обусловленным развитием воображения и творческих способностей у ребенка». Вот так-то!
Бунтарка Астрид
А вот мне интересно, какие бы сказки Астрид написала сейчас… Ведь отношение к детям разительно изменилось.
Астрид была активной участницей движения против телесного наказания детей…
А речь, которую она произнесла в 1976 году о телесных наказаниях детей! «Наказывать детей розгами — это все равно что изгонять дьявола с помощью Вельзевула. Христос пришел на землю беззащитным младенцем и призывал к любви. Отдавайте детям всю свою любовь — и тогда ответственность у них появится сама собой…».
Астрид знала о наказаниях детей не понаслышке, так как росла в большой семье, с братьями и сестрами. Была вторым ребенком в семье. У нее самой было двое детей и толпа внуков — не говоря уже о том, что и она сама до старости оставалась ребенком…
Астрид Линдгрен
Ее сын Ларс рассказывал, как мама вместе с ними могла съезжать с горки и порвать юбку, а потом идти домой бок о бок с сыном, чтобы никто не увидел дыр. Могла вскочить в отъезжающий трамвай или автобус. Как-то при этом даже потеряла туфлю! Люблю ее цитату: «В Законе Божьем ведь нигде не сказано, что старушкам запрещено лазать по деревьям?». Но недавно я увидела в «Фейсбуке» фото бабушек, которые «косят» под Линдгрен, и ужаснулась — такая пошлость! Смотрю на фото Линдгрен и понимаю, какая же между ней и теми молодящимися бабульками огромная разница! У Астрид в глазах молодой задор, озорство. Но, видимо, от озорства до пошлости — один шаг. Анастасия! В том-то и дело, что она не впала в детство на старости лет, а просто оставалась такой, какой была в детстве.
А что особенно приятно — чем больше узнаешь об этой писательнице, тем больше ею восхищаешься! В 16 лет она уже была первым газетным репортером в своем городке, в 17 первой в своем городке остригла волосы, а в 18 первой вынуждена была покинуть родной дом и уехать в Стокгольм беременной, чтобы там родить и отдать малыша в приемную семью, и научиться жить самостоятельно. Представляю, какой ужас она пережила тогда, но ведь не сломалась! Вновь вышла замуж, родила дочь, забрала от приемных родителей своего сына!
Астрид вынуждена была оставить сына Ларса на приемных родителей
Все было чуть печальнее. Ее соблазнил наследник богатой семьи. Они, может, и любили друг друга, но любимый не собирался жениться на ней, это точно. Однако Астрид не стала устраивать драм, и даже не назвала имени своего любовника, более того — уехала из дому беременной. Родителям, близким и друзьям с соседями, а затем и всему миру оставалось только гадать, кто же был этот «нехороший» человек. Она так никогда и не открыла его личность, унесла его имя в могилу.Астрид была с юных лет бунтаркой. Храбрости и, я бы сказал, дерзости ей было не занимать. Девушке было нелегко, но она была вынуждена так поступить. Ей хотелось начать новую жизнь — без сплетен, нотаций, упреков родных и косых взглядов чужих. Она, скрывая свою беременность, смогла закончить курсы стенографисток, устроилась секретаршей, затем — помощником редактора. Но далее ее ждали еще большие трудности — на исходе были не только деньги, но и ее силы…
Она не просила помощи у родителей?
Она была слишком горда, и хотела оставаться независимой. К тому же отец проклял ее. Было тяжко. Она лишь брату в письмах иногда могла пожаловаться. Вот фрагмент ее письма того времени: «Я одинока и бедна. Одинока потому, что так оно и есть, а бедна потому, что все мое имущество состоит из одного датского эре. Я страшусь наступающей зимы».
Брат пытался ее поддерживать. Кстати, он единственный из семьи всегда поддерживал ее. Именно он и предложил ей идею отправиться к некой Эве Анден — адвокату и защитнице прав одиноких матерей. О ней писали в газетах. Вот к ней Астрид и обратилась за помощью. В Копенгагене у женщин был шанс и возможность родить ребенка, не называя своего имени и не отчитываясь никому о своем семейном положении. Эва помогла своей подопечной, выдав ее за дальнюю родственницу и устроив девушку в датскую семью Стеванс. Астрид жила там до самих родов.
Фрау Стеванс оказалась женщиной доброй, заботливой и сострадательной. Проникшись сочувствием к обстоятельствам Астрид, она уговорила юную мать оставить ей на воспитание новорожденного сына Ларса, чтобы самой поискать в Швеции достойную работу. Скрепя сердце, Астрид вынуждена была пойти на этот шаг. И вот — она возвращается домой, в Швецию, и находит там работу, много работает, но при каждом удобном случае мчится в Данию к маленькому сыну.
Бедная юная мама…
Потом ребенок заболел, а лечение было слишком дорогим. И сама Астрид начала сдавать. Брат уговорил написать отцу, и тот немедленно простил ее. Астрид с сыном получили поддержку семьи. Но денег все равно не хватало. И тут пришла неожиданно помощь со стороны. Благодетеля звали Стуре Линдгрен. Его фамилия станет ее, а уж она прославит фамилию на весь мир. И подарит мужу дочь.
А читателям, благодаря сказкам, которые она рассказывала своим детям, подарит море книг…
Да, и первой книгой, которую принесла ей успех, была история о Пеппи. Хотя она и до этого много сочиняла.
А какой была ее любимая книга, кстати, не знаешь?
Обычно на этот вопрос она отшучивалась: моя любимая сказка — моя жизнь, но она пока не дописана. У нее было отменное чувство юмора, а это такая редкость для женщин, тем паче для женщин Швеции…
По этому поводу мне вспоминается момент, когда в ее честь назвали астероид. Она сказала: «Друзья мои! С сегодняшнего дня вы можете называть меня Астероид Линдгрен!». Между астероидом и астероидом Линдгрен такая же разница, как между Линдгрен и молодящимися бабульками из «Фейсбука». Мне кажется, подражание ей, скорее всего, потерпит фиаско. Чтобы дорасти от астероида до астероида Линдгрен, надо… наверное, ею родиться.
Я бы хотел напоследок еще раз вернуться к Карлсону. Знаешь, Анастасия, у меня была мечта когда-то написать книгу «Феномен Карлсона». Ведь это невероятный персонаж, спорный и ужасно интересный, даже загадочный. Он и для самой писательницы был и оставался загадкой, в том числе и для ее шведских биографов.
Алексей, хочешь поконкурировать с Линдгрен? О чем ты писал бы в той книге, если не секрет? Да и вообще — мы вроде бы все обсудили…
Спартак Мишулин — бессменный Карлсон советского кино
Анастасия! Мы не обсудили и десятой доли волнующего меня вопроса. Вот смотри: в самом центре Стокгольма есть музей, посвященный нашей героине, ее жизни и творчеству. Там, к слову сказать, собраны и хранятся все главные и масштабные издания ее книг. Но удивительно другое: 85% всех книг о Карлсоне изданы на территории СССР, а также основных постсоветских государств… Линдгрен, кстати, поражалась такой бешеной популярности Карлсона в наших странах. Она не могла объяснить, почему Карлсон у советских детей стал лидером.Это феномен. Хотя казалось, так должно было бы случиться в Америке — стране свободы, да? А между тем в 17 штатах эта книга вообще была запрещена! И нельзя не согласиться с выводами специальной комиссии американских педагогов: проделки и забавы Карлсона приводят в ярость не только учителей и воспитателей, но и самих родителей. Он провоцирует детей быть непослушными, является плохим примером и ко всему еще вызывает огромный ужас, страх и отвращение по отношению к няням! Во многих странах мира он трактуется как мерзавец, плут и подонок. А вот в письмах к советским детям Астрид Линдгрен писала: «Наверное, популярность Карлсона в вашей стране объясняется тем, что в нем есть что-то по-настоящему славянское?». Вот и я думаю — да. Но не только славянское, и не столько советское, сколько антисоветское!
Но что конкретно?
Об этом и рассказывала бы книга: что притягивало нас — детей советских родителей. Бунт? Тяга к риску и приключениям? Безалаберность? Авантюризм? Кто знает? Может, когда-то такую книгу и напишу.
Также не пропустите Иван Бунин — четыре страсти
