«Демон» Лермонтова — что хотел сказать самый гордый поэт Золотого века — разбирались Алексей Курилко и писатель Сергей Головачев.
Откуда мы вышли
Алексей! Как замечательно, что темой сегодняшнего обсуждения выбран «Демон» Лермонтова. Ведь если считать, что из гоголевской «Шинели» вышла вся классическая русская литература, то «Демон» Лермонтова положил начало мистической литературе, которую никто после него не продолжил. Ну, может быть, за исключением Ореста Сомова и Булгакова. И мне кажется, что «Демон» Лермонтова в какой-то степени повлиял и на ваше, и на мое творчество. Я знаю, что у вас тоже есть пьеса «Тамара и Демон»…
Когда я писал сценарий для нашего театра («Черный квадрат». — Прим. Ред.) — «Тамара и Демон», или, как у нас в шутку между собой называют этот спектакль, «Томка и Димон», — я исходил из того, что есть некий демон — не сам Сатана, нет, всего лишь некий демон, он же падший ангел, и есть ангел, верный Небесному Отцу.
Картина «Тамара и Демон» Маковского
Кстати, не для статьи: с ролью Отца у нас как-то казус получился. По сценарию Отец, в балахоне с капюшоном, должен был выйти из зрительского зала. Но нашего актера, игравшего Отца, не пустили в зал бабушки-билетерши! Представляете картину? Наш Кирилл Никитенко с хриплым голосом а-ля «тройной Высоцкий» этим бабушкам говорит: «Да я играю! Я Бог!», а они ему: «Ага, знаем таких, у нас кого только не было! Бог он… Бомжара ты, иди отсюда, с Богом!»
Да… Но вернемся непосредственно к пьесе. У меня получилось этакое продолжение лермонтовского «Демона» — что случилось дальше, после того, как Тамара умирает.
Это интересно…
Да, есть приквел, а есть сиквел. Обожаю такие вещи, если они сделаны с умом. Но вы изволили затронуть избитую временем, замученную и задерганную всеми и часто, до икоты, упоминаемую идиому для идиотов. Фраза красивая, но глупая, как мисс мира. Лично я категорически против того, что русская литература вышла из «Шинели» Гоголя! Это хорошая фраза Белинского, но мне кажется, что все же не все писатели вышли из «Шинели» Гоголя, кое-кто — из мундира Белкина, то есть из Пушкина.
Несмотря на то, что прозы у Пушкина немного, она более легкая, разносторонняя. Вот что значит гений — все ему по плечу! И герои его такие разные, но интересные, в них можно влюбиться, поскольку сам автор ими любуется. И молодым благородным Дубровским, и расчетливым Германном, и справедливым Пугачевым, и несчастным Выриным… А вот посмотрите на героев Гоголя. К примеру, Акакий Акакиевич. Все, кого я ни спрашивал, говорят: «Его жалко», но жалость не очень-то и хорошее чувство. Он мне противен, мне стыдно за него…
Вот Германн — герой отрицательный, но герою «Пиковой дамы» я сопереживаю, сочувствую ему, хотя он сам виноват, поделом, наказан — тоже. Печорину Лермонтова я тоже сопереживаю, а не жалею его! Так почему бы не сказать, что мы вылетели из дуэльного пистолета Печорина или выпали из объятий журнала этого «первого лишнего человека»? Лично я бы откуда-то оттуда, в тех местах искал бы наши корни.
Альтер эго Лермонтова
Ну и неудивительно, что вы сопереживаете Печорину! Ведь он альтер эго Лермонтова. И вы, Алексей, похожи на этот персонаж. Когда, кстати, спросили у Лермонтова, с кого он писал Демона…
С самого себя.
Да. Современники замечали в нем демоническую злобу и гордыню. Печорин — это Лермонтов в приукрашенном виде, а его Демон — дух зла, восставший из гордыни против Бога.
Да, при этом готовый совершить ряд преступлений и даже обмануть ту, которую и вправду любит. Он ведь не соблазняет ее ради прихоти, в порыве охватившей страсти жгучего желания. Как, скажем, Фауст — Гретхен, у Гете. Нет, он действительно любит ее. Он клянется ей в своей любви искренне, но был настолько искренним, что обещал ей взаимоисключающие вещи. Даже в этой своей красивой и совершенной клятве он противоречит сам себе. И затем лжет ей, точнее, не говорит всей правды.
Например, он не сказал Тамаре, что при близости с ним она умрет. Так вот, Лермонтов бы так не поступил! Он скорее цинично скажет всю правду, которая оскорбит девушку. А завладеть сердцем барышни сверкающей яркой ложью — это в манере Грушницкого. Хотя о каком варианте «Демона» идет речь? У Лермонтова было их восемь!
Первый вариант он задумал еще в 15 лет. И в его первом варианте в Тамару влюбились и Ангел, и Демон, они боролись за ее расположение, но никакого жениха еще не было. И до сих пор исследователи спорят, какой из вариантов являлся истинно лермонтовским.
От лишнего человека к сверхчеловеку
Вы Лермонтова идеализируете! Вы говорите, не поступил бы он так. А я думаю, что поступил бы. Вся жизнь его была цепью злокачественных поступков. Мережковский потому и назвал его поэтом сверхчеловечества, что сам Лермонтов считал себя сверхчеловеком.
Так и Печорин — это предтеча сверхчеловека, который ставит себя выше других. Он циничен, но оттого лишь, что знает всему точную цену! Да, он считает себя лучше многих, но ведь и о себе он порой невысокого мнения. Он судит себя, но главное, он позволяет себя судить, осуждать или оправдывать.
«В душе моей, как в океане, Надежд разбитых груз лежит»
Стрелял да стрелялся на дуэлях! Но, может, тут еще сказывается, что он был фаталист? Фатализм Лермонтова очевиден.
И я фаталист. Чему быть, того не миновать. А у Лермонтова фатализм глубже и значительней — сказалось влияние восточной философии. О своей ранней гибели поэт писал неоднократно в стихах. Но мне кажется, Лермонтов все же стал Лермонтовым, когда стал писать прозу. Как и Пушкин. Жаль, что как только он увлекся прозой всерьез, его убили. До Лермонтова никто так не писал. Но из поэзии «Демон», как по мне, — пик творчества Лермонтова. Кстати, при жизни писателя «Демон» так и не был издан. Это повторяет путь «Горя от ума».
Врубель «Танец Тамары»: «То черной бровью поведет, То вдруг наклонится немножко, И по ковру скользит, плывет Ее божественная ножка; И улыбается она, Веселья детского полна, Но луч луны, по влаге зыбкой Слегка играющий порой, Едва ль сравнится с той улыбкой, Как жизнь, как молодость, живой»
Там же вмешалась цензура. Если в первых редакциях «Демона» все было понятно, то в последней все усложнилось и запуталось.
Согласен. Из-за придирок цензуры приходилось делать многочисленные поправки. Но он и сам был недоволен поэмой. Недаром одной из своих возлюбленных он посвятил предпоследний вариант поэмы с дарственной надписью: «Я кончил. Но душа моя полна сомнений».
Полна сомнений не столько в том смысле, что он мог бы лучше написать. Хотя, Сергей, вы, как писатель, сталкивались с тем, что, перечитывая, понимаешь: мог бы и лучше. Это вам не Толстой, которому однажды читали «Каренину», и он в восторге спросил: «Кто автор данного текста? Весьма недурно сделано!».
Демон или Люцифер
А мне вот что интересно: почему вмешалась цензура? Потому что в «Демоне» Лермонтов отразил свой тираноборческий пафос? Бог в его поэме — главный тиран всего мира, заставляющий людей страдать, и Демон восстает против него, за что Бог и изгоняет его из рая.
Вспомним мильтоновский «Потерянный рай», куда Бог свергает восставших ангелов, ставших демонами, — в геенну огненную, бурлящее озеро серы, кругом — некое мрачное бесформенное пространство… А демон Лермонтова — на земле, вот, пожалуйста, в горах Кавказа. Это не тот свергнутый дьявол.
Иллюстрация Врубеля к поэме «Демон» Лермонтова. «И перед утром сон желанный Глаза усталые смежил; Но мысль ее он возмутил Мечтой пророческой и странной»
А мне кажется, за Демоном стоит именно Люцифер на самом деле. Почему он стал падшим ангелом? Потому что был сначала в раю, но за свою гордыню был изгнан и стал духом злобы и отмщенья.
Нет, нет, никакого отмщенья не было у Демона и в помине. Он просто очень устал, он был томим скукой, его ничего не прельщало, не радовало…
Но, увидев красавицу Тамару, он влюбляется в нее и понимает, что только любовь к ней может примирить его с Богом. Правда, вскоре он узнает, что у него есть соперник — грузинский князь, а в ранних редакциях — еще и Ангел. Вначале он устраняет князя пулей из осетинского ружья…
«Демон» Лермонтова: искушение во сне
Стоп! Я выступаю в привычной для меня роли адвоката дьявола! А князь не сам ли виноват, между прочим? Он сам навлек на себя беду — тем, что пренебрег традицией — не помолился у часовни. И поплатился за это. И пусть Демон все это подстроил, но человеку дан выбор. Тот его сбил с пути истинного, а князь поддался.
Как мы обычно говорим с высшим разумом, с Богом? С помощью молитвы. А как с нами разговаривает Господь? Поступками, событиями. Что выбирает Тамара? Хочет спрятаться в монастырь, потому что ее искушает Демон во сне. Сон — вообще непростое дело. Во сне душа улетает в небо и общается с высшим разумом.
А мне ничего не снится, это что значит? Что от меня закрываются «шторы», чтобы я не смог понять, что мне говорит небо?
Может быть. Но вернемся к Тамаре.
История искушения Тамары сродни классическому сюжету искушения Евы змием. Единственное, он ее не соблазнял, а говорил правду: мол, съешьте плод и познаете добро и зло, жизнь и смерть. В данном случае Господь обманул их, уберегая, как детей малых. Ложь во благо. А змий сказал правду, но этим погубил их. По сути, Господь их наказывает за то, что его ослушались. Но вопрос вот в чем: что же на самом деле этим произведением он хочет сказать людям, по-вашему, Сергей?
Смирись, гордый человек!
«Смирись, гордый человек». Это подтверждается всей дальнейшей классической литературой. Смирился Гоголь под воздействием своего духовника и сжег второй том «Мертвых душ». Смирился и Достоевский — после того, как побывал на эшафоте и на каторге. Смирился и Толстой, прославляя непротивление злу насилием. Все русские классики смирились, кроме одного — Лермонтова. Который не смирился так же, как и Демон.
То есть Пушкин погиб, но передал эстафету Лермонтову, и… все. Остальные пошли уже из «Шинели» Гоголя, а не из мундира Печорина. Но нет, потом был Булгаков. Его Воланд — неоднозначный, и к смирению Булгаков точно не призывал. Наоборот, в жизни он говорил: «Никогда не бегите за трамваем. Не теряйте достоинства». И даже когда приходилось бежать, он максимально ускорял шаг, семенил аллюром, но продолжал шептать жене: «Скорее, но сохраняем достоинство! Прошу, сохраняем достоинство и гордый, независимый вид!»
Монолог Демона: «К тебе я стану прилетать; Гостить я буду до денницы И на шелковые ресницы Сны золотые навевать…»
Золотое сечение жизни
И у того, и у другого была дуэль…
Да, но и тут различия фундаментальные. У Пушкина не было иного выхода, и впервые в жизни он готов был убить противника. И старался убить, но Дантесу повезло. Последние слова Пушкина, обращенные к книгам, были: «Прощайте, друзья!» А последние слова Лермонтова были: «Как больно». А за сорок секунд до этой фразы он презрительно бросил: «Я не буду стрелять в этого дурака». Это была последняя капля. Мартынов, не целясь, в приступе ярости выстрелил… Судьба. Ничего тут не попишешь.
Оказывается, и Мартынов, и сам Лермонтов — они были удивительно одинаковы по характеру. Оба были по знаку зодиака Весы! Лермонтов даже говорил Мартынову: «Ты, Мартынов, и вправду мартышка. Ты моя обезьяна, ты во всем подражаешь мне».
Добавлю, что Мартынов был красивее Лермонтова. Он был высокий, представительный, тогда как Лермонтов — маленький, щупленький. Некоторые говорят, кривоногий и лупатый. Но очарование его натуры, остроумие, обаяние, харизма, дерзкое поведение… Дамы терялись, кому отдать предпочтение. И вот еще какая разница: в отличие от Дантеса, который особо не каялся, Мартынов каялся потом всю жизнь. Он понимал, что совершил, и, думаю, сожалел о том, что сделал. Я недавно прочел одну интересную теорию о том, что даже к человеческой жизни можно применить закон «золотого сечения».
Мартынов — о дуэли с Лермонтовым. «Каждый стрелял, когда считал нужным»
Как вел себя Пушкин и чем все закончилось — это же просто роман-перевертыш! До 30 «ставит рога» и насмехается открыто над рогатыми мужьями, а через шесть лет параноидально подозревает жену и погибает за ее честь на дуэли. Так и Лермонтов, по сути, который готов был посвятить жизнь борьбе за родное Отечество, за идеалы свободы, равенства и братства, закончил таким ярым индивидуализмом, гордыней, цинизмом и склонностью к мистике.
Даже женщины чувствовали над ним какой-то ореол нечеловеческой сущности. В людях-Весах есть некая сверхчеловечность. Это единственный знак зодиака неживой, лишь предмет для измерения.
Добра и зла. Но чей это предмет? Господа Бога или Князя тьмы? Павлович не зря задался риторическим вопросом: «Я никак не пойму, кто кого создал: Лермонтов ли духа зла, или же дух зла создал Лермонтова?»
Фраза, которая подчеркивает, откуда он черпал информацию.
А насчет «все мы вышли из „Шинели“ Гоголя…» Ну давайте все станем Акакиями Акакиевичами, чья жизнь состояла в том, чтобы добыть шинель. И когда у него ее украли, ему и жить было уже незачем. Гоголь недаром сделал его призраком. Маленький человек Гоголя жалок, убог. Вот такой будет мстить и никого никогда не полюбит.
Полюби меня, и я поверю в Бога
Алексей, а разве Лермонтов кого-то любил?
Может, и не любил. Но не потому, Сергей, что он себя слишком любил, нет! Скорее не нашел ту, которая стала бы достойной его любви. Нас учили любить маленького человека, но за что? Он не заслужил моей любви. Возможно, и лишний человек не заслужил любви — так он и не просит.
В чем отличие Акакия Башмачникова от Лермонтова или Печорина? Акакий Акакиевич блеет плаксиво: «Не трогайте меня, что я вам сделал?». А Печорин брезгливо цедит сквозь зубы: «Не трогайте меня! Отойдите! Оставьте меня в покое!». Вот она — позиция маленького человека и позиция того, кто, возможно, хочет сравняться с Господом Богом. Мы ведь когда творим — мы где-то творцы, пусть хоть и в мире наших книг! А Юлиан Семенов говорил: «Если человек очень долго думает над своим персонажем и вкладывает часть своей души — персонаж становится живым человеком». Возможно, Господь — великий литератор? Кто знает…
Думаю, Лермонтов считал в душе себя Демоном. Когда он соблазнял девушек, он говорил: «Полюби меня — и я поверю в Бога».
Потому что Бог есть любовь. Вот вам и козырная карта Лермонтова. Мы сейчас ведем полемику с Валерием Хаитом по поводу гения и злодейства. Он, как и Пушкин, говорит, что это «вещи несовместные». А мне кажется, что это тоже совместимо. Сколько талантливых людей, которые совершали злодейства (вспомним советское время). Думаю, талантливый и хороший человек тоже может совершить злодейство. Но если человек внутри гнилой, вряд ли у него получится хорошее произведение. Он не сможет создать того, в чем будет частичка Бога…
Или Демона.
Также не пропустите Что посмотреть — новые сериалы июня
«ЧЧ: Читать. Четверг» — книга недели «Пророки»
Футуролог — о ДНК: «Генетики будут создавать ГМО-младенцев»
Или дайте шанс проявить себя нашему маленькому роботу, который специально для вас подберет увлекательное чтиво! Жмите «Мне повезет!»
